Истории успеха

Выпускница факультета «Арт-менджмент и галерейный бизнес» Ирина Калетинкина 12 лет работала юристом, участвовала в организации культурной программы Олимпийских Игр в Сочи, делала классные проекты в ЦПКиО имени Горького, а затем запустила музей парка. О том, как все это происходило и какие сложности встречались на пути, Ирина рассказала нашему сайту.

Почему после 12 лет работы юристом вы решили заняться культурой?

Я перестала получать удовольствие от юриспруденции. Знаете, так бывает: растешь-растешь, а потом упираешься даже не в стену, а в то, что тебе неинтересно дальше расти, потому что понятно, что там дальше. Можно было продолжать менять места работы или стать адвокатом, чтобы расти в сложности и громкости дела. Но адвокаты – это отдельные существа с повышенным адреналином, а развиваться только в объеме работы и зарплате – неинтересно.

А почему вы решили уйти именно в сферу культуры и искусства?

Я искусство с детства любила, меня мама водила по музеям, что мне очень нравилось.

Одно дело ходить по музеям в детстве, другое – заниматься этим профессионально. Как же у вас сложилась такая карьера?

Когда решила кардинально всё поменять, сначала я ушла из консалтинга на телеканал «Дождь», где стала начальником юридического отдела. Там было весело. В уникальной атмосфере этой компании надо было применять в полной мере юридическое творчество, и на какое-то время любовь к профессии вернулась. Потом мой муж Сергей (Сергей Бортничек – выпускник и преподаватель факультета «Менеджмент в игровых видах спорта» – прим. RMA) получил работу на Олимпийских играх, и мы начали готовиться к переезду.

Подождите, насколько я знаю, до переезда в Сочи вы работали в Парке Горького и учились в RMA?

Все верно, это все было примерно в одно время – решение о переезде, начало работы в парке и обучение в RMA.

В Парк Горького я пошла работать начальником договорно-правового отдела, то есть тоже юристом. Я расценивала эту работу как приятную перемену после «Дождя», где мне хоть и нравилось, но было очень напряженно, эта работа съедала все свободное время. В парке была открытая атмосфера, хороший обмен информацией между отделами, поэтому, несмотря на то что по-прежнему работала юристом, я вмешивалась во все, что там происходит, насколько позволяло время и коллеги. Например, принимала участие в проектах «Зеленой школы» и издании воспоминаний первого директора Парка Бетти Глан. Парк дал возможность сочетать интересную работу, учебу и переезд. 

А почему решили пойти учиться, как узнали о факультете «Арт-менеджмент и галерейный бизнес»?

Честно говоря, не помню. Мне была интересна область искусства и, скорее всего, мне муж сказал: «Там, где я учился, есть что-то про искусство. Посмотри». Это самый простой способ передачи информации.

Тогда запускался первый курс факультета «Арт-менеджмент и галерейный бизнес», и я решила попробовать. В RMA правильный подход к обучению: сразу знакомиться с людьми, которые занимаются реальным делом, – очень важно. То есть лекторы, которые к нам приходили, возглавляли музеи, культурные институции, галереи. Так и должно быть.

Кроме того, я там познакомилась с любопытными людьми, с которыми мы до сих пор общаемся, мне нравится следить за их успехами. Это такой социальный капитал, который легче приобрести, когда идешь учиться по призванию.

После обучения вы переехали?

Да, в 2012 году мы переехали в Сочи, где я год удаленно занималась своим маленьким издательским проектом и сидела дома с детьми. Но тогда в Сочи все, кто мог быть полезен, в итоге работал на Олимпиаде, поэтому еще где-то полгода работала в команде Медальной площади, где награждали спортсменов и проходили концерты. Мы, собственно, организовывали концерты. Это было суперсложная задача, потому что за два месяца нужно было организовать 60 концертов.

Расскажите подробнее, как вам это удалось, это же был новый опыт для вас?

Абсолютно новый. Правда, я работала юристом по вопросам интеллектуальной собственности, и это в принципе помогло.

Одной из проблем с организацией концертов было то, что МОК предлагал очень жёсткий договор, по которому музыканты были обязаны передавать все права на исполняемые на церемонии песни, вплоть до того, что можно было бы производить плюшевых мишек с лицом Лагутенко. Естественно, ни один нормальный исполнитель на этой не пойдет, поэтому на Олимпиадах чаще всего выступают артисты «второго эшелона». Нас это не устраивало. В результате долгих и многочисленных переговоров с офисом МОКа в Швейцарии и с главой их юридического департамента, я убедила их изменить условия договора, и мы смогли пригласить всех, кого хотели. Было много подводных камней и сложностей, но это уже тема для отдельного интервью.

Хотя бы коротко расскажите, какие были сложности?

Например, постоянные накладки со временем. Типа: трансляция хоккея задерживается из-за дополнительного времени, а у нас уже должен начаться концерт, а потом – второй, а потом – награждение, которое никак нельзя сдвинуть, потому что церемонию и концерты передают по всем мировым каналам. Это всё нужно было «разрулить». Очень нервная работа. Каждый день что-то переносилось, доделывалось, умолялось, кричалось, рыдалось. Меня в разных ситуация часто спрашивают: «Что ты такая спокойная? Вокруг все нервничают, а ты нет!». А просто нервами вопросы не решаются. 

Не возникло желания работать в шоу-бизнесе? У нас, если что, и факультет музыкального бизнеса есть…

Да, знаю, но вот такого желания как раз не возникло. Оказалось, я не очень люблю заниматься ивентами, мне нужны более долгосрочные проекты. С другой стороны, я поняла, что мне нравится видеть результаты своего труда. Юристы обычно пишут многостраничные трактаты, отправляют клиенту и собственно всё, а на Олимпиаде я делала много работы, заменяла собой много специалистов, включая режиссёра монтажа. И было очень круто видеть результат – 16000 человек (вместимость площади) смотрят на то, что ты сделал, и радуются.

Наверно, именно после работы в Оргкомитете я окончательно решила не продолжать юридическую карьеру. 

После того, как вы вернулись в Москву, вы сразу начали работать в парке Горького, или еще были какие-то проекты?

Я вернулась в Москву в никуда, у меня не было конкретных планов.С Ольгой Захаровой я встретилась просто пообедать как подруга. Она рассказала, что есть очень красивый и срочный проект, и предложила заняться его реализацией. И я вышла буквально на следующий день.

Это был «Путешествующий парк»?

Да, и на то, чтобы все организовать, у меня опять было катастрофически мало времени – полтора месяца, и не было помощников. Грубо говоря, мне нужно было найти подрядчиков в России и в Австрии, договориться, успеть заплатить, перевезти и инсталлировать в Вене 4 огромных деревянных короба с парком внутри. Все осложнялось тем, что заказчик услуги – Парк Горького – государственное учреждение, и по закону не может вносить аванс больше 20 %, да и в целом имеет небольшой бюджет. К тому же на заключение договоров и реализацию оставалось несколько недель, а такие документы готовятся и согласовываются всеми службами по несколько месяцев. В результате все получилось круто – нам удалось создать небольшой уголок Москвы в Вене, такой любимый, хороший, расслабленный. 

Кто придумал этот проект?

Даша Беглова, в тот момент – креативный директор парка. В общем, следуя задумке Даши, мы с архитекторами из АБ «Новое» вывезли огромную лужайку на площадь рядом с Королевским дворцом в Вене. На лужайке стояли четыре деревянных контейнера, в каждом из которых что-то происходило. В одном можно было покрутить педали настоящего велосипеда, а движение включало видео прогулки по Парку Горького. Во второй короб можно было заглянуть через просверленные дырочки и увидеть бесконечный русский лес – зеркальные стены отражали посаженные внутри березы, создавая ощущения рощи. В третьем кубе сидела художница, а наверху были скульптуры посетителей парка из проволоки, казалось, что люди забираются на короб. Четвертый короб создавал впечатление холма, уходящего вдаль, на котором были развешаны фотографии из парка. Еще на лужайке играл диджей – наш прекрасный Миша Ганнушкин. Дети танцевали круглые сутки. У нас стояли деревянные шезлонги, где люди отдыхали, читали «Первую парковую», днём проходила йога, по вечерам были танцы. Многие сожалели, что мы приехали всего на три дня. 

На фото (слева направо): Сергей Бортничек, Ирина Калетинкина, Ольга Захарова, Михаил Ганнушкин, Дарья Беглова, Сергей Неботов

Хорошо, что у нас парк есть всегда, а не только три дня.

Это действительно классно.

Как появилась идея создать Музей Парка Горького и почему именно в арке главного входа?

Когда я во второй раз начала работать в парке, главный вход уже реставрировался, и в тот момент музей там не планировался. Арки вообще редко используются под какие-то публичные пространства, и, когда начали реставрацию, никто не понимал, что там будет. Не понимал этого даже проектировщик, по проекту которого внутренние помещения больше всего напоминали подъезд сталинской высотки – все в мраморе и лепнине. И ещё был запланирован огромный гардероб из красного дерева. На мой вопрос, зачем гардероб, если внутри ничего не будет, только пожали плечами: «Ну, во-первых, это красиво».

Параллельно развивалась вторая история: при разборе Летнего домика случайно нашли огромные коробки с бесценным архивом. Там были черно-белые фотографии и советские афиши, и те и другие рассказывали историю парка с 30-х до 90-х годов. Наш хранитель разбирала этот архив, каталогизировала, оцифровывала, но мы понимали, что нужно делать что-то более радикальное. Поэтому Ольга Захарова приняла волевое решение сделать музей именно в арке. Там, конечно, не очень много места, но для музея, лектория и сувенирного магазина хватило. Так начался целый год борьбы с проектировщиками, застройщиками, другими подрядчиками. Все усложнялось тем, что эта арка – охраняемый объект культурного наследия, в котором нельзя ничего менять. Мы даже оставили оригинальную люстру и несколько кусочков сохранившейся лестничных перил. В итоге, отвоевав свой дизайн, мы сделали современное помещение с лаконичными вкраплениями того, что осталось. Без лепнины, позолоты и подделок под старину.

В условиях очень сжатых сроков – музей должен был быть открыт в июне, строительные работы по плану тоже заканчивались в июне – нам приходило придумывать экспозицию параллельно со стройкой, то есть вообразить, какое помещение будет в итоге, и вписать в него объекты. Еще нужно учитывать особенности работы государственного учреждения – договоры могут рассматриваться по полгода, платежи могут проводиться до месяца. У нас не было столько времени – мы делали все возможное, чтобы ускориться.

Архив парка не охватывал всю историю Парка Горького и Нескучного сада, поэтому мы искали информацию в других музеях – нашли много уникальных вещей. Например, дневник А.С. Пушкина, черновик фельетона Ильфа и Петрова, где они высмеивают парк и все систему советского отдыха, и еще много потрясающе интересных экспонатов, копии которых теперь можно найти в нашем музее. В основной части музея располагаются мультимедийные экраны, на которых можно увидеть всю историю парка, посмотреть оригинальные афиши и фотографии. В центре стоит знаменитая парашютная вышка, с которой можно «прыгнуть», надев очки виртуальной реальности. В восторге все: бабушки, которые прыгали с настоящей вышки, воспоминают молодость, дети визжат, взрослые сдержанно радуются, да и тоже визжат. 

Это постоянная экспозиция, а проводятся ли временные выставки?

Эта экспозиция изначально задумывалась как временная, но пока её никто не планирует менять. Временные выставки проходят в пространстве между пилонами. То есть, в одном из пилонов находится музей, в другом – лекторий и сувенирный магазин, а в пространстве между – временные выставки. Уже после того, как я ушла, было несколько классных выставок, например про шахматный клуб «Ладья».

Кто и когда в музей чаще ходит?

Так как музей привязан к посещаемости парка, сезонность явно выражена: самые популярные сезоны – весна и лето, в октябре и ноябре – провал, так как погода не располагает, а в парке начинают монтировать каток, зимой опять всплеск, связанный с новогодними развлечениями.

Посетители парка и есть наша аудитория, то есть по демографическим и социальным показателям все достаточно уравновешено. Наш музей пользуется популярностью у пожилых москвичей – это же их история. Много иностранцев, если будете думать, куда сводить иностранного друга, смело ведите в музей. Чего только стоит смотровая площадка, на которую раньше никогда не было входа. С неё открывается идеальный вид с хорошим обзором: Кремль, Храм Христа Спасителя, МГУ, Министерство обороны, Сити. 

У вас получился очень душевный музей, не жалеете, что поддержали Ольгу Захарову и ушли вместе с ней?

Не жалею. Я пришла работать в команду Ольги, и было бы неправильно её не поддержать. К тому же музей уже построен, это завершённый проект. Я видела результат своей работы и понимала, что мне будет сложно сделать в новых условиях что-то из того, что я задумала, а разочаровываться не хотелось.

К тому же к тому моменту я приступала ко второму году обучения по программе Шанинки (Московская высшая школа социальных и экономических наук) и Манчестерского Университета, направление – «Менеджмент культурных проектов (музеи и галереи)». Первый год я училась параллельно с работой над музеем. А потом подумала, что раз так складываются обстоятельства, можно, наконец, поучиться как нормальные люди, а не пытаться постоянно что-то с чем-то совмещать.

Если RMA – это больше про современное искусство и практическую работу, то Шанинка дала глубокие теоретические основы, которых мне не хватало, чтобы понимать, о чем пишут в умных книгах и на каком языке разговаривают кураторы.

Кстати о кураторах, вы курировали выставку «Красная Машина. Гонка за золотом», которая открылась в мае в «Музее хоккея». Почему вы занялись этим проектом?

Потому что его нужно было подготовить за месяц, и это, видимо, моя карма.

Меня пригласило агентство DEPARTÁMENT, у которого уже была задумка, прекрасные архитекторы, и им нужен был куратор. Нужно было придумать, как рассказать о главном спорте страны нескучно, так, чтобы каждый посетитель проникся. Большая часть коллекции была из одного источника, её надо было разбавлять другими экспонатами, чтобы показать историю не одной команды, а историю всего советского и российского хоккея. Это было потрясающе интересно, как и все, что связано со спортом и нашими победами. Об этом должен знать каждый школьник.

Я на полтора месяца стала фанатом хоккея. Моей главной внутренней задачей было сделать так, чтобы каждый хоккеист, который отыграл, каждый ветеран, который пришёл, что-то нашёл о себе. Мы показали хронологию наших достижений в хоккее параллельно с мировыми событиями и событиями, которые разворачивались в стране в то время. Так мы смогли сочетать публичное и личное. Мы рассказывали трогательные истории хоккеистов о первых клюшках, о забитых шайбах. И за каждым таким моментом – история страны.

Какие проекты еще курировали?

Последнийиз проектов – День города в музее Москвы. Мы с коллегами, создавшими проект Литературная карта Москвы, пытались связать выставку «Азбука Москвы» и сам город с литературным наследием. Там была «Литературная карта» метро, лекции, квесты. Пришло на удивление много людей, хотя я думала, что это специфическое развлечение. 

Чем вы сейчас занимаетесь?

Сейчас немножко отдыхаю. А во вторник (разговор состоялся 23 октября – прим. RMA) у меня защита магистерской диссертации, после которой  я получу Master of Arts Манчестерского университета и степень магистра в области управления культурными проектами Шанинки.

И какие у вас планы со всем этим? Какое направление вам больше интересно? 

Я по-прежнему хочу заниматься выставками, искусством, музеями. Кроме того, думаю, что у нас в культуре мало разработана спортивная тема. У нас, конечно, есть Музей спорта и Музей хоккея, но мне кажется, этого мало. В отличие от прекрасных художественных музеев спортивные не используют свой потенциал и могут быть сделаны гораздо лучше и интереснее. Было бы интересно работать на стыке искусства и спорта.

Но пока я хочу успешно защититься, поставить точку в этом деле, а потом думать, что дальше.

Удачи на защите и спасибо за интервью.

Дарья ХАУСТОВА