40 миллионами своих болельщиков — рекордной для Латинской Америки цифрой — «Фламенго» обязан радио и телевизору. Массовое радио пришло в Бразилию в тридцатых, массовое телевидение — сорок лет спустя. Первому нужно было о ком-то говорить, второму — кого-то показывать. И они говорили — в тридцатые главным образом о Леонидасе, и показывали — в 70-е преимущественно Зико. Оба были иконами, лучшими игроками своего времени, оба выступали за «Фла». Вот в общем и всё, вот и весь секрет популярности. Были, может быть, еще какие-то обстоятельства? Это да, это было. Но важней обстоятельств были люди. Как раз эти двое.

«Господи, помоги мне стать таким, как Леонидас!»

Леонидас да Силва, «его Превосходительство, доктор Черный Бриллиант» (1913 — 2004)

«... Вторая половина тридцатых годов стала решающим этапом восхождения негров на футбольный Олимп: в эти годы ослепительным блеском вспыхнул талант Леонидаса, прозванного Черным Бриллиантом. Самый знаменитый бразильский негр и самый знаменитый бразилец в довоенные времена был тогда так же неистово боготворим, как сегодня Пеле... На матчи с его участием ходили как на театральные премьеры. Леонидас получал больше писем, чем кинозвезды «Атлантиды», маленького бразильского Голливуда... Какой —то болельщик из забытого богом и властями поселка в штате Пара в Амазонии, вечно безработный отец гигантского голодающего семейства, лишившийся надежды и собиравшийся наложить на себя руки, писал Леонидасу разрывающее душу письмо, в котором величал его «Вашим Превосходительством, доктором Черным Бриллиантом». Бедняга просил не автограф, не мяч, не футболку, а какую-нибудь работу.

В историю футбола Леонидас навсегда вошел как изобретатель «бисиклеты», удара через себя в падении

Леонидас поднялся до таких головокружительных высот славы, которых ранее никто не знал в этой стране. Ни знаменитые поэты, ни участники нескончаемых «революций», ни президенты гражданские или военные, ни храбрые генералы, ни пылкие кинодивы. Дело дошло до того, что он мог позволить себе все. Все, что угодно. Любой каприз... Ну, например, давить своей роскошной машиной людей на улицах. Как это случилось однажды. Нечаянно, конечно. Он мчался и, не обратив внимания на свисток полицейского и красный свет светофора, сшиб человека. Убил насмерть... Со всех сторон к машине ринулась толпа с криками: «Линчуй его! Смерть убийце!» Казалось, что все кончено, чьи-то руки рванули дверцу, выволокли Леонидаса, бросили на тротуар , он закрыл глаза, последнее, что бросилось ему в глаза, — высокая пальма над каналом Манге угрожающе раскачивалась где-то в небе и... раздались крики: «Леонидас! Да это Леонидас! Наш Диаманте Негро! Вива Леонидасу!..»

Еще через минуту к нему тянулись сотни рук с бумажками, требуя автографов, его подняли на руки, собрались торжественно нести по набережной канала, и это превратилось бы в многотысячную демонстрацию, если бы не подоспевшая полиция. Стражи порядка вызволили кумира из рук обожателей, распорядились отправить в морг труп нарушителя правил уличного движения, посмевшего с преступной неосторожностью пересекать мостовую и причинившего своей безответственной смертью тяжелый моральный ущерб великому Леонидасу, и, взяв под козырек, пожелали национальному герою счастливого пути, извинившись за беспокойство и не забыв при этом взять у него автограф.

Звезда Леонидаса на Площади Славы перед штаб -квартирой «Фламенго» в Рио-де- Жанейро

Леонидас стал первым негром, показавшим бразильским неграм, на что способен негр. До какой высоты он может подняться. Миллионы черномазых мальчишек, гонявших, сверкая коричневыми попками, на пустырях консервные банки, вдруг увидели героя, который оказался почти своим. Почти членом семьи. Таким же черным и белозубым. И поэтому куда более восхитительным, чем ковбои с пистолетами или летчики, летавшие за океан, в далекую таинственную Европу. На летчика надо учиться, а это невозможно. А чтобы стать таким, как Леонидас, достаточно раздобыть мяч, запастись терпением и ... Господи, неужели ты не окажешься благосклонным еще раз?! Господи, помоги мне стать таким, как Леонидас!.. ... Но дело было не только в оглушительной славе, не только в овациях, сопровождавших каждый шаг Леонидаса, не только в слезливых письмах гимназисток, в автографах и газетных фотографиях . В мире, где счастье измеряется сентаво и крузейро, где заботы о хлебе насущном являются единственным смыслом жизни, Леонидас стал первооткрывателем неслыханных и невиданных сокровищ.

Если раньше для какого—нибудь мулата из фавелы «Катакумба» мечта о богатстве, о миллионах была столь же фантатической, как перспектива жениться на или стать президентом республики, то Леонидас показал всему миру, что футбол может делать деньги. Что под зеленым покровом этого чертовски привычного прямоугольника, расчерченного белыми линиями, скрываются клады, не уступающие сказочным россыпям далекой или . Нужно было только уметь достать их! И Леонидас первым продемонстрировал, как это делается. Он первым понял, что нужно ковать железо, пока оно горячо... Грете Гарбо РондонииМату —Гросу

О, это было сумасшествие! .. Это было как если установить в комнате машину, которая печатает деньги. Причем — крупными ассигнациями. Не успевал он подписывать очередной контракт с фармацевтической фабрикой на право использовать фотографию его ослепительно — белозубой улыбке на тюбике зубной пасты нового типа, как ему звонили представители конкурирующей фирмы, предлагая еще более сногсшибательную сумму за право именовать маркой «Леонидас» лосьон против перхоти. Он подписывал и эту бумагу. Подписывал, не читая, не глядя, потому что его ждало письмо с радиостанции, которая почтительнейше испрашивала разрешения организовать передачу грандиозной биографической эпопеи «Жизнь Диаманте Негро»...

... Он не брезговал ничем. Нескончаемой вереницей несли ему в дом холодильники и патефоны, радиоприемники и костюмы, лакированные башмаки и наборы рюмок, синие окорока и круглые, истекающие кислыми слезами сыры Минас —Жерайса — все это плыли дары соседских лавочников и владельцев роскошных универмагов с просьбой разрешить выставить в витрине фотографию великого Леонидаса. Такая фотография делала чудеса: в мгновение ока у витрины собиралась толпа. А если фотография была с автографом, хозяин лавки мог отныне спать спокойно: имя Леонидаса было гарантией бизнеса...

Купаясь в деньгах, он изощрялся, отыскивая все новые и новые способы обогащения. Он открыл ресторан в центре Сан-Паулу, и, разумеется, «весь Сан-Паулу» обедал и ужинал у Леонидаса. Сам он, кокетливо напялив белый колпак, приветственно помахивал в дверях благоухающим дамам в русских мехах и фламандских бархатах. А сзади без устали звенел кассовый аппарат, отстукивая выручку, которую некогда было даже считать.

Однажды он появился на сцене муниципального театра. Нет, он пришел туда не для того, чтобы петь или плясать. Он ничего этого не умел. На сцене, где когда-то порхали невесомые примы парижского балета и над которой некогда взвивались колоратуры теноров «», на сцене, где священнодействовали герои и , Леонидас рассказывал о своих голах, рисуя мелом на черной классной доске комбинации и тактические схемы. И все это — при аншлаге! Да что значит «при аншлаге»?! Никакие сильфиды балета, никакие факиры колоратур не собирали столько народа: театр ломился, изнемогая под тяжестью потных тел. Перегруженная плебсом галерка грозила рухнуть на сверкающий генеральскими аксельбантами и дамскими кружевами партер. Леонидас, объясняя секрет удара, подымал ногу, и весь зал, затаив дыхание, впивался горящими глазами в его узконосый штиблет. Леонидас опускал ногу, и со вздохом облегчения вновь вспархивали перья вееров в ложах..."Ла СкалаМольераКарлоса Гомеса

1980 год, Москва. Магазин «Спортивная книга» на Сретенке

Книга Игоря Фесуненко «Чаша Мараканы, или Рассказ о последнем путешествии богини Нике», Москва, издательство ЦК ВЛКСМ «Молодая Гвардия», 1972, тираж 150 000 экземпляров, цена 65 копеек

Так писал о Леонидасе Игорь Фесуненко в «Чаше Мараканы», лучшей футбольной книге нашей юности. Я помню, как в самом начале 80-х покупал «Чашу» в магазине «Спортивная книга» на Сретенке: она, изданная в 72-м, тогда уже была раритетом, в единственном экземпляре возлежала на запертой полке в букинистическом отделе и при номинале в 65 копеек стоила рубля полтора, а то, может, и два. Она была как бы даже не очень-то и советская, эта книга: то есть пассажи в каноническом жанре «два мира — два детства» там, конечно, присутствовали, и гневная отповедь миру чистогана звучала, но главное все — таки было не это. Главным был сам бразильский футбол, который Фесуненко знал глубоко и любил страстно, и о котором мы без него вряд ли имели бы хоть сколько —нибудь адекватное представление.

«Вся история „Фламенго“ делится на периоды до Зико и после него»

Тогда же, в начале 80-х, если совсем точно, в июне 82-го, я впервые увидел Зико. Его показывали по телевизору «Рубин». Телевизор стоял в углу, над ним висел большой, бордельного бархата вымпел с фальшиво-золотым шитьем: «Ни шагу назад, ни шагу на месте, а только вперед, с Гайдаром вместе». Помню, мне эти призывы не нравились, я понимал их слишком буквально: Гайдар сорок лет как лежал в могиле, и отправляться вслед за ним, да еще всем отрядом... Это было где-то под Калугой, в пионерлагере со странным, каким-то не пионерским названием «Живописный». Это была первая смена, и мой первый чемпионат мира...

Знаменитый матч Италия -Бразилия на Чемпионате мира 1982 года. Зико под присмотром Клаудио Джентиле

Не сказать, чтоб Зико меня как —то ошарашил. Как он играл, я, если честно, не особо-то и помню. Ни он, ни Сократес, ни Фалькао, ни Эдер. Помню зато, как выступил человек, который всех их тогда похоронил. Это я не про Росси, про Переса, бразильского вратаря, хотя вратарь из того дяди был как из Промокашки скрипач. Он как в первой игре с нашими запустил от Баля такое, что не поймать нельзя было, так походки до самой Италии и не менял.

Валдир Перес, без комментариев

Впрочем, мы сейчас не о нем, мы — как раз о Зико. В силу многих обстоятельств до определенного момента слава его в наших краях сильно не гремела. «Белый Пеле», лучший за всю историю бомбардир «Фла» и второй — сборной: это да, что —то такое мы слышали. Но — в «Чашу Мараканы» Зико по молодости лет не попал. А то, что довелось видеть своими глазами — и в 82-м, и особенно в 86-м, когда он, выйдя в четвертьтфинале на замену, не смог с точки пробить Бата — вызывало не восторг, разве — сочувствие. Собственно, кем он был для Бразилии и особенно для «Фла», кем он остается для них теперь — через двадцать с лишним лет после окончания карьеры — мы только сейчас и поняли. И помог нам в этом никто иной как Фредерико Луж, директор «Фламенго» по маркетингу. С ним у нас, участников латиноамериканской стажировки RMA, разговор вышел такой.

23 ноября 1981 года. Монтевидео, стадион «Сентенарио». Зико празднует победу над «Корбелоа» в финале Кубка Либертадорес

До слез знакомый образ. Статуя Зико, установленная в штаб-квартире «Фламенго» в ознаменование 60 — летия оригинала

Сеньор Фредерико, «Фламенго» — самый популярный в Бразилии, во всей Латинской Америке клуб. У вас есть объяснение тому, что вам симпатизирует больше народу, чем «Сан-Паулу», чем «Коринтианс», хотя по количеству титулов они с вами вполне сопоставимы?

Я думаю, так исторически сложилось. Дело в том, что футбольный клуб «Фламенго» первым в Бразилии, если можно так выразиться, пошел в народ, стал тесно общаться со своими болельщиками. Вы знаете, наверное, что многие наши футбольные команды ведут свою родословную от гребных клубов, изначально они создавались именно при них. Так было в «Ботафого», в «Васку да Гама», и «Фламенго» в этом смысле — не исключение. Так вот, тогда, сто с лишним лет назад, гребцы, когда что —то выигрывали, отмечали это прямо в эллингах, в узком, так сказать, кругу.

И футболисты поначалу следовали этому примеру. Игроки «Менго» были первыми, кто стали праздновать свои победы прямо на улицах, часто эти празднования выливались в целые карнавалы. И естественно, такая открытость способствовала тому, что количество поклонников команды росло — уже к 1927 году мы были самым популярным клубом в Рио. Примерно тогда же у «Фламенго» появился первая официально зарегистрированная организация болельщиков, то, что теперь назвали бы фан —клубом.

Однако сейчас, по статистике, до 80 процентов болельщиков «Фла» проживают за пределами Рио. Как так получилось?

Это тоже совершенно объяснимо. Дело в том, что в 30-е годы прошлого века в Бразилии широкое распространение получило радио. Естественно, появились трансляции футбольных матчей, появилось огромное количество передач о футбольных звездах, программ с их участием. А главной бразильской футбольной звездой, такой, с которой остальные в сравнение не шли, в то время был Леонидас. Само собой, радийщики только о нем и о его игре и говорили. А играл он за «Фламенго». Нам, можно сказать, повезло...

Аналогичная ситуация произошла в начале — середине 70-х. Тогда в Бразилии появилось достаточное количество людей, которые могли себе позволить телевизор. И настоящее наступление телевизионной эры совпало с золотым веком «Фламенго», с эпохой Зико: так же как Леонидас в 30-е, это был безусловно лучший футболист Бразилии 70-х — начала 80-х. Вся история нашего клуба теперь делится на периоды до Зико и после него.

Легендарный «Фламенго» образца 1981 года. Чемпион штата Рио, обладатель Кубка Либертадорес и Межконтинентального кубка. Зико — второй справа в первом ряду

Звезда Зико на Площади Славы перед штаб-квартирой «Фламенго» в Рио — де — Жанейро

С ним мы семь раз выиграли чемпионат Рио, четыре — чемпионат Бразилии, с ним единственный раз в своей истории взяли Кубок Либертадорес — в трех финальных матчах он тогда забил четыре гола, а потом — Межконтинентальный кубок. В общем, я могу вам сказать, что вклад Зико в то, что именно мы являемся самым популярным клубом Бразилии, огромен. Все болельщики «Фла», которым сейчас от 40 до 50, начали болеть за клуб именно из-за него. Да что там говорить: я и сам такой...

Группа студентов факультета «Менеджмент в игровых видах спорта», участвующих в организованной бизнес -школой RMA латиноамериканской стажировке, на историческом стадионе «Фламенго»

Доходы «Фламенго» адекватны столь внушительной аудитории болельщиков? Их симпатии к вам как-то монетизированы?

Видите ли, любой наш заработок так или иначе можно назвать монетизацией потенциала болельщицкой аудитории. Например, сегодня мы подписываем контракт с Adidas, они на несколько лет станут нашим техническим спонсором, и мы будем получать от них по 25 миллионов долларов за сезон, как в виде формы и инвентаря, так и прямыми выплатами. Заключили бы мы эту сделку, не имея такой болельщицкой аудитории? Сильно сомневаюсь.

Или вот другие цифры: примерно 50 миллионов долларов в год мы получаем от телевизионщиков, еще 5 миллионов зарабатываем на продаже атрибутики — у «Фламенго» в Бразилии работают 70 фирменных магазинов. Около 200 тысяч долларов за сезон мы имеем от продажи билетов на матчи чемпионата Рио, и еще 2 миллиона зарабатываем на реализации билетов на игры чемпионата Бразилии. И все это тоже — монетизация болельщицкого интереса.

Но — если вы спрашиваете о том, исчерпываются ли этим возможности такой монетизации, довольным ли мы тем, что имеем, я отвечу: конечно, нет. Дело в том, что несмотря на озвученные мной цифры доходов, наш клуб в настоящий момент находится в глубоком финансовом кризисе: наши долги, в основном долги государству по налогам, составляют 750 миллионов реалов (около 375 миллионов долларов).

Чтобы выйти из этого кризиса, нам необходимо изыскивать новые источники заработка. И расширение болельщицкой базы, программа привлечения новых сосьос, готовых платить клубу членские взносы, это одно из основных направлений движения.

Эта программа уже работает?

Да, я не буду сейчас вдаваться в подробности, скажу лишь, что при ее разработке мы очень многое позаимствовали из аналогичной программы «Бенфики». Они, благодаря ей, смогли довести количество своих сосьос до 220 тысяч человек, и даже, кажется, больше. А мы, со временем, думаю, можем рассчитывать на то, чтобы расширить свою базу до 10 миллионов болельщиков, при том, что уже сейчас в нее занесены 600 тысяч. По нашим расчетам, на прямых контактах с нашими поклонниками мы вполне способны зарабатывать до 40 миллионов долларов в год.

В музее «Фламенго». Участники стажировки, организованной бизнес-школой RMA для студентов факультета «Менеджмент в игровых видах спорта», с Межконтинентальным кубком и Кубком Тойоты, завоеванными клубом в 1981 году

Это — в планах. А о самых первых результатах действия программы вы нам можете рассказать?

Да, на данный момент программа работает чуть больше месяца, и за этот месяц мы смогли привлечь 17 тысяч новых сосьос. В этом, кстати говоря, тоже огромная заслуга Зико. Без него мы бы такого результата не достигли.

А что он сделал?

Он по нашей просьбе записал 30-секундный телевизионный ролик с обращением к болельщикам «Фламенго». Напомнил о том, что сам отдал клубу практически всю жизнь, объяснил, что сейчас нам тяжело, прежде всего финансово, призвал помочь. И вот результат... Я думаю, это лучшая иллюстрация того, что значит для нас Зико, его авторитет, его слово, того, насколько он до сих пор популярен среди болельщиков...

Ему в этом году исполнилось 60, мы выпустили партию юбилейных футболок, с 10 —м номером, с вышитым на груди автографом. Такая футболка стоила 60 реалов, за месяц мы продали их 40 тысяч. Никто из тех, кто сейчас играет за клуб, о таком показателе даже мечтать не может.

Сам Зико что-то от клуба получает?

Он не является сейчас нашим штатным сотрудником. Он получает отчисления за каждого приведенного с его помощью члена клуба, но поверьте, очень скромные. И я уверен, что он помогал бы нам в любом случае, даже совершенно бесплатно. Для него, для нас это — не вопрос денег.

Петр БРАНТОВ