В Музее современного искусства «Гараж» появилась звуковая инсталляция Анри Салы The Last Resort, с помощью которой художник подчеркивает особенности архитектуры и акустики атриума и рассуждает о том, к чему привели Европу идеалы эпохи Просвещения. Инсталляция состоит из 38 барабанов с палочками, подвешенных к потолку и приводимых в движение вибрациями спрятанных внутри динамиков. Сала рассказал «Артгиду» о политическом измерении своих произведений и отношениях между визуальным и аудиальным восприятием.

Татьяна Сохарева: В своих ранних работах — таких как Intervista и Dammi i colori — вы рассматривали язык как отражение структуры власти. Сейчас эта тема исчерпана для вас? Вы к ней возвращаетесь в каком-то виде?

Анри Сала: Будучи художником, ты постоянно развиваешься и отходишь от тем, которыми занимался в прошлом. Это непрерывный процесс. Но отражение властных структур в нашей речи по-прежнему меня волнует: в частности, работа The Last Resort, представленная в «Гараже», тоже имеет отношение к этой проблеме. Конечно, такие произведения, как Intervista, напрямую обращаются к теме жизни при тоталитарном режиме, к идеологии и ее влиянию на язык — даже на уровне синтаксиса. Dammi i colori тоже рассказывает о политических инструментах, которые власть использует, чтобы управлять настроениями общества, трансформировать его, раскрашивая наши улицы. В The Last Resort я взял за основу сочинение Моцарта, шедевр эпохи Просвещения, в котором отразились ценности и идеалы того периода: культ разума и прогресса, идеи равенства, терпимости и свободы. Тогда же расцветала система колониализма, и все те прекрасные ценности, о которых мы говорим, влекли за собой разрушение и гибель. Чтобы продемонстрировать противоречивость этих идеалов, я интегрировал в композицию порывы ветра, шторм — то есть природную стихию, которая деформирует музыку. Собственно, во всех трех работах можно проследить связь между абстрактной идеей и ее реальными последствиями, которые часто не имеют ничего общего с декларируемыми идеалами.

Т.С.: Вы родились и выросли в Албании, расскажите, что представляло собой албанское общество, когда вы начинали работать как художник?

А.С.: В годы моей юности Албания была социалистической страной, там вовсю пропагандировался коммунизм и господствовала диктатура. Если ты хотел стать художником, это решение нужно было принять очень рано: лет в 13–14 точно нужно было понимать, что ты пойдешь по этой стезе. Поэтому я, как и все, кто выбрал этот путь, учился в художественном лицее, затем в академии. А потом наступил переходный период, и все перевернулось с ног на голову — никто уже не понимал, что важно в изменившихся условиях, а что нет. Похожие процессы претерпевали все социалистические страны.

Читать далее…