С 22 марта по 9 июня 2019 года в Московском музее современного искусства при поддержке Международного культурного фонда BREUS Foundation пройдет первая в России ретроспектива основоположников соц-арта Виталия Комара и Александра Меламида под названием «KOMAR & MELAMID» (кураторы — Иосиф Бакштейн и Андрей Ерофеев). В масштабную экспозицию из 16 залов войдут вещи, созданные художниками в период объединения в творческий дуэт: сами художники называют своего героя «персонажем Komar & Melamid». Cоlta.ru печатает сокращенную расшифровку беседы с Виталием Комаром, которую в нью-йоркской мастерской художника недавно записали режиссер-документалист, искусствовед Оксана Дворниченко и кинооператор Юлий Ольшванг.





Расскажите, с чего начался ваш интерес к истории искусства.

В библиотеке, которую собирал мой дедушка, было много старых книг по искусству в золоченых переплетах. Гнедич, Бенуа. Гнедич более наивно писал, как в детских книгах: картинка — текст, картинка — текст. Рядом стояли старинные альбомы, тоже в золоченых переплетах, с семейными фотографиями. И для меня история искусства и семейные альбомы слились в одно целое. Когда я вижу репродукции Караваджо или голландских мастеров, я воспринимаю их как членов семьи.

Для меня был сильным шоком отъезд моих родителей на два года в Германию. Я даже перестал разговаривать и снова заговорил, только когда они вернулись. Тогда они привезли мне в подарок проектор и большое количество слайдов (они назывались диапозитивами). На цветных стеклах были сказки, виды европейских городов. Потом проектор сгорел, и я сам стал делать из картонных коробок проекторы. Именно тогда, видимо, я впервые почувствовал себя художником.

Я приглашал детей из нашего двора и устраивал им перформансы — еще в дошкольном возрасте. Я смешивал разные слайды: Гензель и Гретель или Маленький Мук попадали, например, в Берлин, и я должен был объяснять эти абсурдные сочетания на экране своим друзьям и придумывать истории.

Первая наша совместная работа с Аликом Меламидом тоже касалась слайдов. В 1965 году — мы тогда учились на одном курсе в Строгановке — мы ездили от научного студенческого общества читать лекции «О схемах композиции в круге» и показывали слайды. Меня эта тема очень интересовала, потому что я и диплом делал — медальон с Гагариным. Потом долго каждый из нас работал по отдельности, и только в 1972 году мы вместе с Аликом придумали соц-арт.

В Строгановке мне повезло: со мной любил побеседовать Николай Николаевич Соболев, старый преподаватель истории искусств, — он преподавал там еще до революции. Соболев показывал на занятиях черно-белые изображения, и я ему однажды сказал: «Николай Николаевич, сейчас уже есть цветные слайды». Он ответил: «Знаю, я слежу за современными достижениями. Но если бы я показывал вам цветные изображения даже моих самых любимых художников, это была бы травестия».

До меня только тогда дошло понимание этого слова. Оказывается, травестия имеет пародийный эффект. В Древней Греции в театре была травестия и была пародия. Пародия — это когда Зевс или Аполлон говорит языком раба или простого крестьянина. Публике это было смешно. А травестия — это когда раб или простой человек пытается говорить как царь, как бог или как аристократ. Этот прием встречается у Зощенко. Я это на всю жизнь запомнил.

Читать дальше…