Первого мая Галерее Солянка исполняется 30 лет. О том, как она менялась за это время, «Москвич Mag» рассказали два директора: бывший — Федор Павлов-Андреевич, и нынешний, назначенный в конце прошлого года, — Катя Бочавар (преподаватель факультета «Арт-менеджмент и галерейный бизнес»): о соседке с топором, о хакерах, включающих на выставке гей-порно, и о планах соответствовать новому формату улицы Забелина и открыть в галерее кафе и коворкинг.

Катя Бочавар: В первый раз я оказалась на «Солянке» в 2005 году. Это была моя первая галерея, я делала выставку T[here] New York, которая и привела меня из Нью-Йорка в Москву. Сейчас странно тут ощущать себя в качестве директора.

Тогда Федя предложил мне курировать эту выставку, но я даже не понимала, что это слово означает. Я стала одним из художников, а куратором позвала свою подругу Сашу Лерман, и мы были единственные русские в проекте, все остальные участники были иностранцы. Самое сильное впечатление на меня произвела художница Swoon, у которой сейчас огромное количество последователей, а тогда она только начинала делать свои легендарные граффити. Сейчас она уже их не делает, и когда я приезжаю в Нью-Йорк и вижу на зданиях работы в ее стиле, я понимаю, что это не она, а ее фанаты.

В 2005-м я увидела ее работы в первый раз. Она вырезала из бумаги невероятных персонажей и наклеивала на стены. Когда Swoon попала на «Солянку», пройдясь по ней, она поняла, что не находит здесь себе места и не может здесь выставляться. Тогда тут все было немного по-другому: синие стены, другие полы — выглядело помещение не больно-то стильно. Куратор была в замешательстве, потому что было непонятно, что теперь делать и куда девать большое количество привезенных из Америки работ. На дверь под лестницей обратили внимание случайно. Борис Дмитриевич объяснил, что это подвал, и мы попросились его посмотреть. В 1980-х там была автомобильная мастерская, и когда мы туда спустились, обнаружили невероятный брошенный мир, где валялись грязные сапоги, висели портянки, телогрейки, календари с девушками на стенах, обломки автомобилей, инструменты — дико колоритное место. Когда Swoon это увидела, она сказала: «Вот место, которое мне подходит, где мои работы будут прекрасно выглядеть». И она действительно сделала из этого места пещеру — инсталляция была очень красивая. После этого подвал был адаптирован под выставочный зал.

Борис Дмитриевич был удивительным человеком, мы дружили. Я иногда просто так заходила на «Солянку», мы болтали, ели принесенную мной черешню, смеялись. Однажды мы созвонились, и он сказал, что спускается в метро и перезвонит мне через несколько минут. Через 15 минут Федя прислал мне СМС: «Папа умер». Это было очень странно. Оказалось, что я была последним человеком, который с ним разговаривал. Он спустился в метро, упал на платформе и умер.

После него директором стал Федя, теперь — я.

Читать далее...