Всем менеджерам культурных проектов рекомендуем прочитать интервью директора Лондонского Генделевского фестиваля Самира Саванта, чтобы узнать больше о фандрайзинге, разнице финансирования искусства и музыки в России и за рубежом, а также о потребностях новой аудитории.

Самир Савант более двадцати лет занимается организацией мероприятий, направленных на популяризацию классической музыки. Он работал в Королевском колледже музыки, театре «Шекспировский Глобус», публиковался в журналах Classical Music и Arts Professional. В рамках Года музыки посольство Великобритании в Москве при поддержке Британского совета организовало семинары менеджера на родине Чайковского, в Воткинске. После их проведения Самир Савант дал интервью Colta.ru.

— Ваши впечатления от общения с российскими менеджерами?

— Я был с семинарами в Воткинске, в музее-усадьбе Чайковского. Этот музей, как и Генделевский фестиваль, фокусируется на одном великом композиторе, так что у нас много общих тем. Понятно, что все заинтересованы в развитии аудитории, привлечении молодой публики. Мы много говорили о коммуникациях — в последнее время наш фестиваль сделал ребрендинг, новый дизайн, мы запустили обновленный сайт. Все это интересно коллегам из России. В целом я был приятно удивлен тем, как тепло меня приняли, как российские менеджеры открыты новым идеям.

Моя тема — фандрайзинг, я много об этом рассказывал. Поразительно, что в России нет стимулов для меценатов, нет налоговых послаблений. Искусство в Великобритании не выжило бы без меценатов. Богатые русские думают, что поддержка культуры — это обязанность государства. В Британии тоже так было до 90-х годов, потом бюджеты урезали, и сейчас мы должны рассчитывать на себя.

— В Британии совсем нет господдержки?

— Есть Arts Council, но он поддерживает только крупные организации, у нас от них ни фунта. Генделевский фестиваль независим: 40% бюджета составляют продажи билетов, 60% — деньги меценатов. Большинство тех, кто нас поддерживает, — частные лица.

— Я правильно понимаю, что это модель Соединенных Штатов?

— Это мировой тренд. Я проводил семинары на тему фандрайзинга во Франции и Италии — там то же самое. Государство постепенно сокращает поддержку, и культурные организации все больше рассчитывают на себя и обеспеченное сообщество.

Когда проект спонсируют частные лица, вы можете делать все, что считаете нужным. Нет необходимости утверждать каждый шаг, писать бесконечные отчеты. Фандрайзинговая модель дает много свободы, никто не диктует нам художественную стратегию.

— Перед меценатами отчитываться не нужно?

— Нужно, но не до такой степени.

— Вы когда-нибудь сталкивались с ситуацией, когда большой меценат пытается предложить свои условия? Взять в постановку того или иного исполнителя, например.

— В моей практике такого не было. Если люди готовы помогать искусству и им нравится барочная музыка — они нас поддержат. Наши меценаты — просвещенные энтузиасты, они относятся к фестивалю с глубоким уважением. Могут, конечно, спросить: «А вы знаете этого певца?» Я всегда выслушиваю их мнение. Но в итоге мне никто не будет диктовать политику фестиваля.

— У нас каждый год проходит фестиваль камерной музыки «Возвращение», который закрывает орграсходы при помощи краудфандинга. Как вы относитесь к такому типу монетизации культурных проектов?

— Это здорово. Краудфандинг в Великобритании тоже очень популярен. Но в случае с Генделевским фестивалем бо́льшая часть денег поступает от меценатов «высокого уровня». Это люди, которые дают больше тысячи фунтов в год. Также у фестиваля есть совет попечителей, которые вносят свой вклад. Я вхожу в совет и лично финансирую фестиваль. Считаю, что единственный способ создать устойчивое финансирование — найти и собрать небольшую группу людей, верящих в то, что ты делаешь.

Читать далее...