Зарубежные спикеры
Michael Krammer, президент SK Rapid
«Мы все — генеральный менеджер, финансовый директор и я — мы действительно были в восторге от организованной RMA лекции. Но, конечно, больше всего нам понравились вопросы студентов, свидетельствующие об их уже сейчас достаточно высоком профессионализме и глубоком погружении в тему футбольного менеджмента. Ну, а студентам, я надеюсь, понравились наши ответы: во всяком случае, мы постарались сделать их максимально откровенными и полными. Желаю вам больших успехов во всех ваших начинаниях, вы их вполне заслуживаете».
Топ-менеджеры «Рапида» во время мастер-класса для студентов и выпускников факультета «Менеджмент в игровых видах спорта»
У вас полтора года назад запустился новый стадион. Увеличило ли это заработки клуба?
Михаэль Краммер: Смотрите: у нас прошлом году доходная часть бюджета составила 43 миллиона евро.
И новый стадион, его коммерческое название — «Альянц», из этих денег принес нам без малого две четверти — в районе 18 миллионов: я говорю сейчас как о доходах, получаемых непосредственно в дни матчей, так и от проведения на арене неспортивных ивентов —конференций, выставок, корпоративных мероприятий, и так далее.
Стадион «Альянц», нынешняя домашняя арена «Рапида»
Если сравнивать это с доходами от прежнего нашего стадиона, «Герхард Ханнапи», то они сейчас практически удвоились. Почему разница настолько велика? Потому, что во- первых, тот стадион нам не принадлежал, нам приходилось арендовать его у венского муниципалитета.
18-тысячный стадион «Герхард Ханнапи», на котором «Рапид» играл с 1977 по 2013 годы
И во-вторых, и в главных, «Альянц» — это просто качественно иной уровень удобства, комфорта, безопасности, и, соответственно, иные возможности для извлечения дохода.
Во сколько обошлось строительство новой арены?
Кристоф Пешек: Общая сумма — 55 миллионов евро. Из них 20 миллионов это средства клуба, а 35 мы получили в кредит от правительства города. Если говорить о сроках погашения, в ближайшие пять лет мы по своим обязательствам полностью расплатимся.
Сколько сейчас стоят билеты на матчи «Рапида»?
Мартин Брюкнер: На матчи чемпионата Австрии самый дешевый билет на обычные места стоит 21 евро, самый дорогой — 41. Это, еще раз подчеркну, если мы говорим об обычных билетах для обычных болельщиков.
Что же касается, например, лиц с ограниченными возможностями, то для них у нас — вход бесплатный. Больше того, если, например, инвалид-колясочник — для них на «Альянце» выделено 50 мест — приезжает на игру с сопровождающим, то этот человек за свой билет платит не 21 евро, а всего двенадцать.
А еще у нас есть 25 мест для слепых и слабовидящих: они оснащены наушниками, через которые эти люди могут слушать специально для них ведущийся репортаж.
М.К: Да. Но если возвращаться к теме доходности, то необходимо отметить, что вопрос стоимости билетов на обычные места не столь важен. Куда существеннее то, что на «Альянце» мы имеем гораздо более широкие возможности для приема и обслуживания болельщиков категории VIP.
Из 27 тысяч мест на нашем новом стадионе к люксовым относится практически десятая их доля, если быть точным — 2300, причем значительная часть приходится на скай боксы, их у нас на арене сорок.
Скай бокс и ресторан в VIP-зоне на стадионе «Альянц»
Если опять-таки сравнивать эти цифры с тем, что мы имели на «Герхард Ханнапи», то там таких мест было всего 500, и в год мы на них зарабатывали дай бог миллион евро. А здесь — сразу в семь раз больше.
Тем не менее, домашняя посещаемость «Рапида» не особенно впечатляет: средний показатель прошлого сезона — 15 тысяч человек на матче...
К.Ф.: Нет, это неправильные цифры, вы что-то путаете. У нас одних абонементов на сезон продано 14 тысяч, а средняя посещаемость сейчас — в районе 18-20 тысяч на игре. Это если мы с «Аустрией» не играем, нашим главным историческим соперником, с ними у нас — всегда аншлаг.
М.К.: Я к этому могу добавить, что даже если посещаемость «Рапида» кажется вам не особенно высокой, то вы должны учитывать, что она — лучшая в Австрии, а на фоне средней посещаемости остальной Бундеслиги — 6-6,5 тысяч человек на игре, она так и просто выдающаяся.
При том, что мы хоть и остаемся до сих пор самым титулованным клубом Австрии, но за последние двадцать с лишним лет национальное чемпионство брали всего два раза. То есть, наша нынешняя популярность, она не на недавних спортивных успехах в первую очередь держится.
На чем тогда?
Энди Марек: Мы на самом деле проблемой посещаемости озаботились еще где-то в середине 90-х. Тогда она у нас примерено такой и была — четыре, пять, максимум шесть тысяч на матче, даже на еврокубках.
Вы спросите: почему это так? И я вам отвечу, что это так просто потому, что это — Австрия. Это кому-то может показаться удивительным, но футбол у нас исторически — не вид спорта номер один. У нас гораздо популярнее, например, лыжи, и что-либо с этим поделать практически невозможно.
То есть, чтобы собрать наших людей на игру, чтобы их этой игрой реально заинтересовать, чтобы приучить их ходить на футбол, нужны усилия, нужны некие неординарные меры. Которые в нашем случае тогда, в середине 90-х, заключались в том, что мы просто обзванивали всякие маленькие городки, даже деревеньки в окрестностях Вены.
«Алло, это кто? Это мэр?». «Да, мэр». «А это „Рапид“. Хотите к нам на игру приехать?» «На игру? А зачем?» «А там увидите. Мы вам даже с автобусами поможем, пришлем их за вами ...» В общем, как-то так.
И вот они действительно стали к нам ездить, по 50 — по 60 автобусов на матч. А мы их здесь, у стадиона встречали, и не просто встречали, а вот как: наши футболисты, которые в матче не участвовали, травмированные, дисквалифицированные, прямо в эти подъехавшие автобусы заходили: «Здравствуйте! Очень вам рады!» И дарили этим людям что-то из фан-шопа — сувениры, атрибутику какую-то, и так далее.
Такое кому же не понравится? И им понравилось, сначала — обхождение, потом — сам футбол. Плюс второй момент: цены. Мы в тот период времени на места за воротами их выставили, по австрийским меркам, какие-то невероятно дешевые... Я не знаю, мне сложно сказать в евро, потому что евро тогда еще не было, были шиллинги, но в общем, если переводить это на нынешние рубли, то это будет... Ну, наверное, 5 тысяч рублей за сезонный абонемент, может — чуть дороже, пять тысяч триста...
На нас все остальные клубы тогда смотрели и пальцем у виска крутили — они что, мол, совсем свихнулись? — но время прошло, и кто оказался прав? Я еще раз подчеркну, практически все команды австрийской Бундеслиги в плане посещаемости домашних матчей остались в 90-х. Выросли только мы, причем выросли — в разы.
С доходами от стадиона все понятно. А как обстоит дело с другими статьями?
М.К.: Буду с вами честен. В плане других заработков мы очень зависим от продаж игроков, и, конечно, от призовых за выступления в еврокубках — можно сказать, что участие в них для нас критически важно.
Что касается, например, спонсорских контрактов, то мы не можем похвастаться соглашениями, которые хоть как-то могли бы сравниться с теми, что имеют, например, клубы АПЛ или немецкой Бундеслиги.
И это тоже легко объяснимо — большим, богатым международным компаниям интересны большие футбольные бренды, интересен глобальный футбольный рынок, интересен охват аудитории. А мы — локальный клуб, представляющий страну с населением менее, чем 10 миллионов человек, и, соответственно, большинство наших партнеров это относительно небольшие местные компании, ориентированные исключительно на австрийский рынок.
Вы совсем ничего не сказали о том, сколько клуб зарабатывает на телевизионном контракте...
К.П.: Ха-ха, тут совсем недавно забавный был случай: играли мы в Лиге Европы с «Вильярреалом», и меня их генменджер тоже спрашивает: «Вы сколько на телевизионных правах зарабатываете? Я говорю: «Три-три с половиной миллиона». Он такой: «За матч?!» «Да нет, — говорю, — коллега, за сезон».
М.К.: В Австрии телевизионный контракт всей Бундеслиги — это 35 миллионов евро в год. Я даже не знаю, с кем нас можно в этом смысле сравнить. Наверное, со Швейцарией.
Так что преувеличивать значение этой статьи нашего дохода не стоит: она вполне сопоставима с теми вполне скромными заработками, которые нам приносит мерчандайзинг — 2,5–3,5 миллиона евро в год, в зависимости от того, насколько удачно мы играем и где оказываемся в итоговой таблице.
Клубный магазин «Рапида» на стадионе «Альянц»
Учитывая все выше сказанное, какова на данный максимальная цена, которую «Рапид» готов заплатить за футболиста?
М.Б.: За Роналду, я думаю, миллионов пять мы бы заплатили. Но и то, наш генменеджер сказал бы: это много. А вообще, если без шуток: полтора — два миллиона, это на данный момент наш максимум.
А максимальная зарплата для игрока «Рапида» это сколько?
М.Б.: Не хочу называть конкретные цифры и конкретные фамилии. Скажу так: доля расходов на зарплаты игроков в нашем бюджете — это 50–55 процентов.
Вы рассказали о том, как формировалась ваша аудитория в 90-е. А как клуб взаимодействует со своими болельщиками сейчас, особенно с наиболее активной их частью?
Э.М.: Ну, мы стараемся, с одной стороны, сделать их боление максимально комфортным, в том числе и боление на выездных матчах: помогаем с приобретением билетов, заказом автобусов, гостиниц.
Но — подчеркну — речь идет не о денежной поддержке, только об организационной. В этом вопросе наши ультрас — народ весьма щепетильный.
Даже если им предложить относительно небольшие деньги — например, на изготовление какого-нибудь баннера, вообще — на перформанс, они откажутся. Все, что этого касается — это только они сами, такова этика, культура нашего фанатского движения.
М.К.: Вообще, я не могу сказать, что у нас с нашими фанатами есть какие-то проблемы. Например, они никогда не были замечены в каких-либо проявлениях расизма. Приходя на стадион, свои политические убеждения, пристрастия они всегда оставляют за его пределами, никогда ничего подобного у нас ни разу не всплывало.
И все-таки я хочу сказать, что руководство клуба во взаимоотношениях с ультрас всегда должно держать ухо востро, всегда должно демонстрировать им ту черту, которую переходить ни в коем случае нельзя, и за которой может случиться что-то очень, мягко говоря, несимпатичное и неприятное.
Что вы имеете в виду?
Э.М.: Я могу привести конкретный пример, когда наши фанаты подвели нас под крупный штраф от УЕФА, хотя, наверное, можно сказать, что виноваты в этой ситуации не только они, и их на нее, можно сказать, спровоцировали.
В общем, мы два года назад в Лиге Европы играли с «Валенсией». Первый матч — там. Они нас заранее уведомили, что наших болельщиков с барабанами и мегафонами на стадион не пустят, и те, скрепя сердце, с этим согласились, хотя болеть привыкли именно так, и никак иначе.
А по факту, когда наши уже в Валенсию прилетели, им было объявлено, что под запрет помимо барабанов и мегафонов, попадают еще и фанатские футболки, баннеры, и вообще практически все, что их позволяет идентифицировать именно как болельщиков «Рапида». Они с этим, естественно, смириться были не готовы, и в итоге около 2,5 тысяч человек на стадион так и не попали, и игры не увидели.
Естественно, они затаили обиду. И, когда испанцы приехали в Вену, наши на стадионе вывесили баннер — длиной 100 метров и выстой — шесть. «Puta Valencia». Ну, вы понимаете, что это значит, это — все равно что «Fuck».
В результате — штраф, 20 тысяч евро, для нас — деньги существенные. Оспаривать мы его не стали, но с фанатами, конечно, поговорили. В том смысле, что вы кому отомстили, кому хуже сделали-то? Своему родному клубу!?... Вот это я и имею в виду, когда говорю про черту, которую переходить не стоит...
В продолжение разговора об этой самой черте... В клубе , с которым вам завтра играть, усилиями части фанатов создана напряженная ситуация — болельщики выражают недоверие капитану «Спартака» Денису Глушакову, демонстрируют это недоверие в чрезвычайно жесткой форме, и требуют от руководства клуба от игрока избавиться. Вы у себя такую ситуацию в принципе можете представить? И возникни она, как бы вы из нее выходили?
М.К.: Такого, чтобы наши болельщики категорически не принимали капитана, пожалуй, нет... А в чем, кстати, спартаковские фанаты Глушакова обвиняют, почему они к нему так строги?
Сложно сказать точно, но, по одной из версий, он помог, как это у нас говорят, сплавить бывшего главного тренера «Спартака» Массимо Карреру, которого фанаты любили и которому были благодарны за первое после долгого перерыва чемпионство...
Э.М.: А, ну теперь-то понятно... А то мы, признаться, удивились, когда «Спартак» на первую игру в Вену прилетел без Глушакова. Тогда говорили, что это — решение Карреры, но в детали мы не были посвящены...
М.К.: Да, так вот: прямо точно с такой ситуацией нам сталкиваться не приходилось, но нечто аналогичное мы два-три года тому назад проходили.
Мы тогда взяли одного молодого парня, нападающего, очень, с нашей точки зрения, перспективного. Он до нас играл за «Аустрию», это, конечно, была проблема, но не так, чтобы неразрешимая — такие переходы и раньше время от времени случались, болельщики по этому поводу волновались, но как-то все в итоге, как правило, рассасывалось.
А тут все по другому вышло. Начал этот парень за нас играть, и вдруг мы видим, что наши фанаты его почему-то прямо очень активно не принимают — гнобят его, оскорбления с трибун скандируют, в общем, все такое.
И что в итоге оказывается? Оказывается, мы упустили из виду, что этот парень совсем в ранней юности активно болел за «Аустрию», входил в одну из их фанатских группировок. Правда, сам он в этом поначалу не признавался. С ним наш капитан по этому поводу говорил, спрашивал: «Ты правда за „Аустрию“ топил?». Тот отвечает: «Нет, ну что вы, это не я, это другой кто-то, тут какая-то ошибка!»
Ну, он, капитан в смысле, пошел к нашим фанатам, и говорит: «Мужики, прекращайте его травить, вы ошиблись...» А они в ответ ему предъявляют фотографии этого парня из Facebook — на них он на фанатской трибуне «Аустрии», с их баннером и, так далее. В общем, после этого он действительно у нас играть уже никак не мог — человек же не просто за «врагов» болел, не просто за них играл, но он еще и нашего капитана обманул... Так нельзя... Пришлось его продать...
Сегодня «Рапид» нельзя назвать звездной командой. Но когда-то, и в общем не так уж давно, за вас играли настоящие звезды — Ханс Кранкль, Антонин Паненка, Андреас Херцог... Эти имена сейчас как-то используются в клубном маркетинге?
Экспонаты клубного музея на стадионе «Альянц»
Э.М.: Разумеется. Мы постоянно обыгрываем наше славное прошлое. Скажем, в минувшем году, мы провели голосование среди болельщиков с целью определить так называемую «команду столетия», и , по его итогам, все игроки, о которых вы упомянули, оказались в нее включены.
В игре нападающий «Рапида» и сборной Австрии Ханс Кранкль (крайний слева), с именем которого связан главный еврокубковый успех венского клуба — выход в финал Кубка Кубков 1985 года. За шесть лет до этого в составе «Барселоны» он выиграл Кубок УЕФА
Потом — мы создали символический «Клуб Легенд» — в него входят футболисты, сыгравшие не менее 100 матчей за главную команду. Всего их на данный момент около девяноста, и это — наш золотой фонд: они формируют образ клуба в прессе, социальных сетях, постоянно встречаются с болельщиками, присутствуют на спонсорских, партнерских мероприятиях.
Полузащитник Штеффен Хофман завершил карьеру в нынешнем году, проведя за «Рапид» в общей сложности 540 игр, больше всех в истории
Отдельно можно сказать о Штефене Хоффмане, рекордсмене клуба по количеству проведенных матчей.
Правда, его нынешнюю деятельность чисто маркетинговой не назовешь: сейчас он трудится в нашей Академии, занимая должность менеджера по работе с талантами, то есть плотно взаимодействует с молодыми игроками, имеющими наибольшие шансы дорасти до главной команды, с их родителями, должным образом настраивает, мотивирует и тех, и других, можно сказать — вдохновляет личным примером.
На верхнем фото: Сергей Шавло, первый советский легионер, уехавший в «Рапид» в 1987 году и годом позже ставший в его составе чемпионом Австрии (слева — тот самый Паненка). На нижнем: Сергей Шавло и Михаэль Креммер во время вчерашней встречи на «Открытие Арене»
Наконец, образы звезд прошлого используются нами при производстве клубной атрибутики и сувенирной продукции.
Жаль, в этот раз мы как-то не подсуетились, но если судьба опять приведет нас в Россию, мы, я думаю, вернемся сюда с партией футболок с портретом Сергея Шавло — он для нас человек тоже совершенно не чужой.
Петр БРАНТОВ