Легендарный московский ресторан «Кафе Пушкинъ» появился в Москве только в 1999 году. До этого все знакомые французы Андрея Деллоса были уверены в существовании такого заведения благодаря песне Жильбера Беко  Nathalie, лирический герой которой пьет в  Café Pouchkine горячий шоколад вместе с русской девушкой-гидом после прогулки по Красной площади. Ну а побывав в московском «Пушкине», французские знакомые Деллоса требовали открыть ресторан в Париже. С 2010 года  русско-французский ресторатор открыл в  Париже две кондитерские Caf? Pouchkine, а в конце января 2015 года у него там появился наконец и ресторан. Теперь Деллос, воодушевленный успехом, собирается открывать «Пушкинъ» и в Лондоне. 

Предлагаем вашему вниманию интервью Андрея Делосса, опубликованное в журнале Forbes, и напоминаем, что 27 февраля в бизнес-школе RMA открытую лекцию проведет операционный директор ресторанного холдинга Maison Dellos Наталья Милеенкова.

Ну что, вас можно поздравить — мечта сбылась?

О да, это, конечно, мечта! Если бы кто-то мне сказал в прежние времена, что я открою свой ресторан русской кухни в центре бульвара Сен-Жермен, я бы только посмеялся. Да, Россия – это моя родина, но Франция всегда была землей обетованной: все-таки мой отец был французом до конца своих дней, а во французской спецшколе, куда я пришел в семь лет, на стене висел плакат с цитатой из Маяковского «Я хотел бы жить и умереть в Париже». При этом я 30 лет не мог туда попасть. Поэтому в день открытия Caf? Pouchkine я то и дело останавливался и спрашивал себя: «Неужели я это  — здесь и сейчас?» Перед открытием я с трудом попал в ресторан – собралась толпа гостей и журналистов, все стояли плечом к плечу друг к другу, но, несмотря на давку, были просто счастливы и пританцовывали под цыган, которые у меня там отрывались. Конечно, французы намного гибче русских – они настолько любят радоваться и праздновать, что эта дикая толпа никого не смущала. Главное, что на открытие пришло много звезд (мне самому наконец-то удалось сфотографироваться вместе с Фанни Ардан и Изабель Аджани – это был лучший момент моей жизни!), а кухня во главе с Андреем Маховым, шеф-поваром московского «Пушкина», вкалывала как настоящая фабрика.

С административной точки зрения трудно создать ресторан в Париже?

Трудно. В Нью-Йорке, где я никого не знаю, на подготовку к  открытию моего ресторана Betony ушло четыре месяца. В Париже, где я всех знаю, –  почти год. Некоторые параноидально настроенные французы шептали мне, что это все антирусские дела (улыбается), но я отвечал, что на самом деле это все французские дела. Просто те тридцать метров на бульваре Сен-Жермен, где стоит Caf? Pouchkine среди нескольких знаковых парижских заведений, находятся под жестким контролем властей. А мы еще и открывались в здании XVIII века, где раньше не было ресторанов, да еще и террасу строили – для ресторатора в Париже это просто приговор. При этом была большая помощь со стороны громадного количества  людей, от мэрии Шестого округа до посла Франции в России. Настоящая комсомольская стройка получилась! Без их помощи мы бы еще не открылись. Для меня это было приятным сюрпризом.

Еще в 1970-е и 1980-е русские эмигрантские рестораны  с цыганами были очень популярны в Париже. Очевидно, сейчас французской публике от русского ресторана нужно что-то другое?

Ничего другого французской публике не надо на самом деле. Потому что ностальгия по русскому Парижу передается современным французам от их родителей и бабушек. Но я не уверен, что то, чем там кормили, было очень вкусно – кое-какие слухи на эту тему до меня доходили, профессии в этой истории было не так уж много. Мы представляем кухню совсем другого уровня. Но тогда это было тепло и ярко. Поэтому у меня будут выступать те же цыгане, будут другие развлечения. Грех было бы отказать парижанам в том, чего они так хотят.

Читать далее…