22 мая Следственный комитет предъявил обвинение Елизавете Извозчиковой, владелице кафе «Бейрут» в Санкт-Петербурге. Её обвиняют по статье 238, часть 1: «производство, хранение или перевозка в целях сбыта либо сбыт товаров и продукции, выполнение работ или оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности жизни или здоровья потребителей». В частности, в постановлении о привлечении Извозчиковой в качестве обвиняемой (имеется в распоряжении редакции) написано, что «для уборки помещений не выделен отдельный промаркированный инвентарь», «для мытья посуды используется губчатый материал, тщательная обработка которого невозможна», «в предприятии отсутствуют термометр и психрометр», «в помещениях предприятия отсутствуют знаки о запрете курения».

В интервью «Секрету фирмы» адвокат Извозчиковой Алексей Соколов объясняет, как сфабриковано дело, и утверждает, что ни один ресторатор в России не застрахован от уголовного преследования.

 

— Что написано в постановлении?

— Все обвинения сводятся к нарушению санитарных норм и правил. Следователи в ходе трёх проверок выявили ряд нарушений — отсутствие бактерицидной лампы, термометра, психрометра, не пронумерованы швабры. Отсутствуют дезинфицирующие средства и знак запрета курения. Всё это с точки зрения следствия представляет опасность для жизни и здоровья населения.

 

— А с вашей точки зрения не представляет?

— Во-первых, все эти нарушения давно устранены. Всего у нас было три проверки. Результаты первой нам передали 20 сентября, вторую провели через три дня. В это время Лиза была в отпуске. Когда она вернулась, она всё устранила за два-три дня. Сам следователь Иван Лялицкий сказал, что не видит препятствий для продолжения хозяйственной деятельности.

Потом в ноябре Лялицкий снова пришёл к нам вместе с Роспотребнадзором и МЧС. На этот раз они прицепились к тому, что мы не можем чистить корнеплоды, если у нас нет изолированного помещения площадью не менее 4 кв. м. Тогда Лиза заключила договоры поставки чищеных корнеплодов — картошки, морковки и лука — и принесла их следователю. Так что говорить об умышленном совершении преступлений невозможно. Как только Лизе становилось о них известно, она тут же их устраняла.

Проблема в том, что 238-я статья носит формальный характер — если нарушения есть на момент проверки, неважно, что их потом исправили. И тут — во-вторых. Все эти нарушения — это не преступления, а административные проступки, предусмотренные статьёй 6.6 Административного кодекса. Следователи этого понимать не хотят. С такой логикой они могут прийти к каждому ресторатору и сказать: ты моешь полы без хлорки — всё, ты уголовник.

 

— С чего вообще началась эта история?

— В июле прошлого года некий мужчина захотел в уборную. Он зашёл в «Бейрут», но не сел за стол и не сделал заказ, поэтому администратор Хасан Хусейн Аллуш ему в посещении туалета отказал. Он заподозрил, что посетитель пьян. В ответ мужчина стал грубить и размахивать руками. Спор закончился через 15 минут, когда мужчина продемонстрировал удостоверение следователя СК Ивана Лялицкого, сфотографировал витрину и удалился, пригрозив проверкой.

 

— И он сдержал своё слово?

— Да, Лялицкий вернулся в «Бейрут» 7 сентября. Аллушу он сообщил, что «проводит следственные действия по факту неких сообщений о ненадлежащем оказании услуг». На этот раз он уже сел за стол — чтобы тут же, без осмотра, составить протокол. Всё это время он снова хамил сотрудникам и посетителям кафе, угрожал изъятием мобильных и отказывался предъявлять документы, обосновывающие его действия. Составленный протокол он никому не показал и не разрешил снять копию.

В третий раз он пришёл 23 сентября — на этот раз с Роспотребнадзором и МЧС. Лялицкий опять не предъявил постановление о проведении следственных действий, зато изъял кассу, компьютеры, уставные документы, договоры с поставщиками. Уходя, он сообщил, что будет возбуждать уголовное дело. «Бейрут» после его визита неделю не работал, потому что надо было зарегистрировать новую кассу и получить копии уставных документов.

Читать далее…