Новости факультета
Выбор факультета
06 февраля 2023

Молодые Львы

Начавшись с разговора с госпожой Мутлуай Озерман, знакомство с Академией «Галатасарая» продолжилось для участников стажировки «Футбольная индустрия Турции»* визитом на тренировочную базу «Флорья», где их ждала встреча с директором Академии Эмиром Кивирджиком, шефом ее аналитического департамента Энгином Караясом и главным психологом Мустафой Айдином.

https://www.rma.ru/upload/iblock/cf9/cf963128a6cfedd9d561dfd9e48b007b.jpg

Тренировочная база Флорья. Фото: beinsports.com


«Успехи Академии во многом обусловлены личностью главного тренера главной команды»

Сколько детей и подростков сейчас тренируются в Академии «Галатасарая»?

Эмир Кивирджик: У нас 11 команд в возрасте от 8 до 19 лет, это примерно 250 человек.

Каков штат Академии?

Из персонала, непосредственно задействованного в подготовке футболистов, у нас на постоянной основе работают 18 тренеров, пять тренеров вратарей, шесть тренеров по физподготовке, восемь психологов, три аналитика.

Естественно, есть врачи, физиотерапевты, специалисты в области питания. Есть агрономы, гринкиперы, и так далее.

В какую сумму обходится клубу содержание Академии?

Плюс-минус миллион долларов в год.

Каковы зарплаты ваших сотрудников?

Если говорить о тренерах, то они зарабатывают в районе тысячи долларов в месяц. Этот показатель соответствует нынешней средней заработной плате в целом по стране.

Как работают ваши тренеры? Ведут ли они свои команды от самого младшего возраста и до выпуска или передают их друг другу?

Нет, такого, чтобы один тренер, получив команду 8-летних детей, работал бы с ней 10 следующих лет, у нас нет.

Есть ротация – разные команды периодически меняют тренеров, передаются от одного специалиста к другому.

С нашей точки зрения, это правильно, такой формат служит лучшему раскрытию возможностей наших воспитанников – это ведь и во взрослом профессиональном футболе не редкость.

У одного тренера футболист совершенно не тянет, у другого тот же самый человек – расцветает неожиданно ярко.

Академия и главная команда «Галатасарая» базируются в одном и том же месте?

Да. База «Флорья», на которой мы с вами сейчас находимся – общая для всех наших команд. От поля, на котором тренируются игроки основы до полей команд Академии – всего-то сотня метров.

Эта близость, возможность видеть, наблюдать за теми, кто играет за главную команду, в том числе за настоящими звездами, дополнительно мотивирует молодежь.

Так парни лучше осознают свои карьерные перспективы, понимают, к чему ведут их усилия, ради чего они тут находятся.

Воспитание клубного патриотизма входит в задачи Академии?

Безусловно. И, должен сказать, что до недавнего времени у нас этому воспитанию уделялось, на мой взгляд, внимание недостаточное. При том, что на протяжение многих лет Академия возглавлялась бывшими футболистами, многие из которых сами являлись продуктами клубной системы, они прошли ее от и до.

Я, кстати, к таким людям не отношусь, я всю жизнь занимался бизнесом, а не футболом, более того, я – вообще первый в истории «Галатасарая» глава Академии с таким бэкграундом.

И тем не менее, один из первых моих шагов после назначения был направлен именно на то, чтобы максимально наглядно напомнить нашим воспитанникам о том, какой клуб они представляют, какая у нас великая история, сколько выдающихся мастеров играли за нас на протяжении последнего столетия.

Мы сейчас пройдем вдоль тренировочных полей, и вы увидите, что вдоль них растянуты баннеры, охватывающие практически всю нашу историю с момента основания, все значимые победы, включая, конечно, победу в Кубке УЕФА и Суперкубке Европы, все наших звезд – начиная с Метина Октая, имя которого носит база, и заканчивая такими звездами недавнего прошлого как Георги Хаджи и Дидье Дрогба.

Сколько воспитанников Академии сейчас выступают за главную команду клуба?

Девять человек. Нынешний сезон в этом плане у нас абсолютно экстраординарный.

Ну, правда, нельзя сказать, что все они играют постоянно, что всегда выходят в основе, но – все равно. Девять воспитанников в главной команде, девять человек, вышедших из собственной Академии – это выдающийся результат для любого профессионального клуба, для любого сколько-нибудь серьезного чемпионата.

С чем вы это связываете?

Я связываю это с тем, что у нас, у Академии я имею в виду, на данный момент присутствует отличное взаимопонимание, и, соответственно, взаимодействие с тренерским штабом главной команды. А это, в свою очередь, во многом обусловлено личностью нынешнего главного тренера.

Окан Бурук, он сам – наш воспитанник, он десять лет играл за «Галатасарай», он какое-то время провел в Европе, в «Интере», со сборной ездил на Чемпионат мира 2002 года и Евро-2000, и вот сейчас он к нам вернулся в новом качестве.


Окан Бурук. Фото: из открытых источников


Естественно, поскольку он плоть от плоти наш, он на сто процентов вовлечен в нашу жизнь, в нашу совместную работу.

Он вникает во все быстрее и глубже, и к рекомендациям тренеров Академии прислушивается внимательно, и игроков из молодежных, юношеских команд охотно привлекает к тренировкам первой команды, где они – рядом с Икарди, рядом с тем же Мертенсом – растут как на дрожжах, прибавляют и физически, и в мастерстве, и, что не менее важно, ментально.

А будь у нас главным тренером не Окан, а какой-нибудь условный голландец? Была бы работа Академии настолько же эффективной? Были бы эти девять человек игроками главной команды? Сильно сомневаюсь.

А что с международными трансферами? Кто из ваших воспитанников сейчас играет в топовых европейских чемпионатах?

Из трансферов относительно недавних назову защитника Озана Кабака. Он в 2019 году за 11 миллионов евро ушел от нас в «Штутграт», потом играл за «Шальке», в какой-то момент даже был в аренде в «Ливерпуле», а сейчас выступает за «Хоффенхайм».


Озан Кабак. Фото: из открытых источников


 Ну и вот совсем недавно, уже в этом году, «Марсель» купил у нас полузащитника Бартуга Элмаза. Ему сейчас 19 лет, безумно талантливый парень, с невероятным видением поля, с отличным пасом, он у нас играл за все юношеские сборные, начиная с 15 лет.


Бартуг Элмаз. Фото: из открытых источников


«Наша главная задача – проанализировать не те три минуты матча, когда футболист контактирует с мячом, а оставшиеся 87, когда он играет без мяча»

Вопрос господину Караясу. Вы – глава аналитического отдела Академии. В чем заключается ваша работа?

Энгин Караяс: Если говорить коротко, наша задача состоит в том, чтобы, анализируя действия каждого конкретного игрока во время тренировок и матчей, выявлять пробелы в его подготовке, в его навыках, и совместно с тренерами и самими футболистами определять те направления дальнейшей работы, которые требуют наиболее пристального к себе внимания.

Естественно, к самым младшим нашим воспитанникам это не относится. Мы начинаем работать детьми от 12 лет, когда они переходят к тренировкам и играм на полноразмерных полях в формате 11 на 11, и когда, соответственно, помимо индивидуальных качеств, становятся очень важны общекомандные тактические построения.

Тут я должен отметить один важный и, к сожалению, негативный момент, свойственный турецкому футболу в целом и отличающий его от топовых европейских лиг. Возьмите, например, юношеские команды «Реала», «Барселоны», «Баварии», ПСЖ – все они, как правило, стараются играть в том же стиле, по той же тактической схеме, что и команда главная.

Поэтому, когда наиболее талантливые выпускники их Академий дорастают до основы, они в нее вписываются достаточно легко, они понимают, чего от них ждут на этом новом уровне, как эта схема работает.

В Турции, как бы это не показалось странным, до сих пор ничего подобного нет. Каждая юношеская команда практически любой нашей Академии в вопросах тактики ориентирована исключительно на предпочтения, на видение своих собственных тренеров, которым к тому же, чего греха таить, не всегда и не везде хватает квалификации.

Во многом поэтому неважная тактическая выучка – это вообще одна из главных проблем турецкого футбола. Даже профессионалы, даже игроки основных команд своих клубов у нас нередко совершают грубейшие позиционные ошибки, которые принято называть детскими.

Что же тогда говорить о собственно детях и подростках, которые на поле действительно часто теряются, которые не понимают, где, в каком его месте они должны находится в тот или иной момент времени, куда бежать, какие зоны перекрывать, где располагаться, скажем, при вводе мяча в игру ударом от ворот, и так далее, и так далее, и так далее…

Чтобы помочь им достичь этого понимания, и существует аналитическая служба. Главной задачей которой является оценка вовсе не тех трех минут матча, в течение которых, согласно статистике, среднестатистический футболист контактирует с мячом, а тех 87, что он играет без мяча.

Каким образом собирается материал для такой аналитики?

Мы, в частности, весьма активно используем такой прием, как съемка тренировок и игр с дронов.

Она позволяет максимально объективно оценивать правильность расположения игроков и их удачные или, напротив, неудачные действия на поле – как индивидуальные, так и общекомандные.

Как проходит ознакомление игроков и тренеров с вашей аналитикой?

Это может происходить по-разному. Например, для команды U19 мы сейчас нередко практикуем живой разбор игры прямо в перерывах между таймами.

В других случаях это может происходить в формате индивидуальных бесед – как с футболистами, так и с тренерами.

Мы можем сделать игроку индивидуальную видеонарезку его действий в конкретной игре – и совместно обсудить, где он сыграл удачно, а где – не очень.
Можем сориентировать, дать какие-то советы, так сказать, общего характера.

Например?

Не секрет, что практически у любого юного футболиста есть кумиры – игроки, звезды, на которых он хочет быть похож, которым он старается подражать.

И вот, например, недавно один из наших воспитанников мне признался в том, что для него таким ориентиром в плане именно игры, игровой манеры является Мейсон Маунт из «Челси».

А я посоветовал ему как раз на Маунта не ориентироваться, а присмотреться лучше к Джакомо Распадори из «Наполи». Просто потому, что по своей антропометрии, моторике, пластике тот ему гораздо ближе.

«Если парень убирает ноги, не идет в жесткую борьбу, мы должны понимать, что это – боязнь рецидива травмы или просто нежелание выкладываться по полной»

Вопрос к господину Айдину. В чем вы, главный психолог Академии, видите миссию своей службы?

 Мустафа Айдин: Знаете, многие думают, что психолог в спортивной команде – это прежде всего мотиватор. Но это заблуждение – так думать. И тем более заблуждение – думать так про психологов, которые работают с совсем молодыми футболистами, практически с детьми.

Вы спрашиваете, в чем наша миссия. И вам отвечу так: наша миссия – помочь людям, которые сами себя еще как следует не знают, не понимают, которые чисто по житейски еще очень неопытны, так вот – помочь им разобраться в себе. В своих переживаниях, в своих, порой иррациональных страхах, в своих травмах, прежде всего – душевных, эмоциональных.

Это вообще наш минус, недостаток практически всех турок, футболистов в том числе. Мы очень эмоциональны, и это мешает нам достигать результатов, которых, будь мы похладнокровней, мы могли бы достичь – и в жизни, и в футболе.

И, возвращаясь к нашим юным воспитанникам: их такого рода травмы подстерегают на каждом шагу. Твоя команда проиграла и ты не понимаешь причин проигрыша? Это травма. Тебя не включили в состав, не выпустили на поле? Это очень болезненная травма.

Мы, психологи, разумеется, вместе с тренерами, должны отслеживать эти моменты, и – говорить с детьми. Но не просто говорить, не утешать, нет, а – объяснять. Почему все случилось именно так, а не иначе, что можно попробовать сделать для того, чтобы неприятные ситуации не повторялись из разу в раз, и так далее.

А существуют ведь не только эмоциональные травмы, существуют еще и вполне реальные физические, мы же имеем дело с футболом и футболистами.

Вот, например, один мальчик у нас недавно сломал ногу, ему требовалась операция, довольно сложная, он ее очень боялся, и мне пришлось его убеждать, а затем, когда операцию уже делали, я все четыре часа, что она длилась, провел рядом с операционным столом, потому что иначе, «без дорогого брата Мустафы», он бы на него просто не лег.

Так что это тоже – работа спортивного психолога.

Вы общаетесь с воспитанниками по просьбе тренеров, или не только?

Мы, как я уже говорил, работаем в тесном контакте. И тренеры действительно часто обращаются к нам для того, чтобы прояснить некоторые, скажем так, неочевидные моменты.

Ну, например – ребенок не выполняет установку, потеряв мяч в нападении, вместо того, чтобы тут же попытаться вернуть его, вместо того, чтобы, сломя голову, лететь в защиту, он возвращается назад, что называется, вразвалочку.

В чем тут дело? Просто ли в неважной физической подготовке или в абсолютном нежелании выкладываться по полной, отдавать игре, команде всего себя?

Или: мальчик откровенно боится идти в единоборства, убирает ноги. В чем причина? Может быть, это страх перед рецидивом уже однажды перенесенной травмы. А может быть, просто природная трусость, слабость характера, неготовность к серьезной борьбе.

Согласитесь, разница есть. Так что нам необходимо эти моменты прояснять. Ведь от них зависит в том числе и будущее того или иного воспитанника – пройдет ли он с нами весь путь от начала до конца или отсеется по дороге?

Информация о его психологическом профиле при принятии таких решений определенно играет немалую роль.

* Стажировка «Футбольная индустрия Турции» была организована Бизнес-школой RMA для ее партнеров и выпускников факультета «Менеджмент в игровых видах спорта» и прошла в Стамбуле с 12 по 19 ноября 2022 года.


Все новости >