Истории успеха

Выпускница факультета «Арт-менеджмент и галерейный бизнес» Ирина Маринова была работницей банка, но, понимая, что искусство для нее — больше, чем просто хобби, рискнула круто изменить свою жизнь, и сегодня она — основательница онлайн-галереи и арт-консалтинга. В рубрике «Истории успеха» Ирина рассказала об обучении в RMA, о том, как из смотрителя в музее выбиться в галеристы, и о том, какие трудности переживает современная арт-индустрия.

Ирина, у вас в Фейсбуке указано сразу четыре пункта образования в сфере современного искусства. Что вы искали в обучении?

Все подряд. Я интересовалась искусством, но пришла к нему из совершенно другой сферы. Я много лет работала в банке. На последнем месте работы, мой руководитель оказался коллекционером, но, правда, не современного искусства, а наоборот — древнего. Мы с ним много общались на тему искусства — про разные выставки, объекты. И в какой-то момент он натолкнул меня на мысль о том, что, пока я не на смертном одре, можно еще что-то поменять.

Первое, что я нашла — RMA. Не просто курсы какие-то, а серьезная годичная подготовка. Параллельно я много читала о современном искусстве, слушала лекции. Но одними книжками добрать базу академического искусствоведческого образования не получится, поэтому я проходила курсы. Например, большой онлайн-курс в Высшей школе экономики, курс о кураторстве в Германии, короткие курсы арт-критики. Буквально на днях, кстати, я поступила в «Свободные мастерские» ММОМА, в школу кураторов. Так что теперь пунктов уже пять. 

После обучения нужно было как-то двигаться дальше. Я уволилась с работы. А в музее «Гараж» был тогда проект Урса Фишера (проект «Маленький топор» проходил на Площади искусств перед зданием музея «Гараж» с 1 по 21 июня 2016 — прим. RMA), и им туда нужны были медиаторы, которые бы рассказывали о проекте и следили за тем, чтобы все было хорошо. Я подумала: «Вот, отлично! С этого я и начну». Ведь нельзя же просто прийти и сказать: «Здравствуйте! Я очень люблю современное искусство. Можно я буду директором музея?».

Давайте еще немного об обучении. Что вам дало обучение в RMA?

У нас такая сфера, в которой очень важно, чтобы тебя кто-то знал. И я думаю, многие из моих бывших соучеников, согласятся, что RMA дал возможность лично познакомиться с людьми, которые делают арт-рынок в России.

Еще очень важный момент — актуальность. Нашими спикерами были не теоретики, а люди, которые варились в этом бизнесе вчера, делали что-то до лекции сегодня и завтра пойдут и будут продолжать. И это — актуальная информация.

Есть ли в арт-менеджменте какие-то необходимые теоретические основы? Или это все — просто практика?

Я понимаю, что всем хотелось бы услышать, что есть какая-то теория, которую ты выучил, и все будет хорошо. Но, к сожалению, нет. Я сама потом, когда начала делать проекты, поняла, что есть куча вещей, которых я не знаю и которые мы не обговаривали на занятиях. Но их и невозможно все обговорить, потому что в реальной работе в любом случае будет что-то новое. Тебе показывают, что делать, чтобы не утонуть, а дальше сам.

Какие конкретные лекции, занятия, преподаватели запомнились больше всего, и какие — оказались самыми полезными?

Самой запомнившейся была лекция Дмитрия Ханкина из галереи «Триумф» (Дмитрий Ханкин — арт-директор и совладелец галереи «Триумф», — прим. RMA). Она была очень веселой и очень личной. Дмитрий нас впечатлил — мы были совершенно ошарашены «явлением», которое ворвалось, окутало нас и унеслось, оставив с открытыми ртами.

В принципе, все лекции были полезными. Но были вещи, которые во время обучения казались скучными, поэтому я им уделяла меньше внимания, чем стоило бы. Например, юридическим аспектам работы с искусством и логистике. Казалось, что образец договора с художником можно скачать по первой ссылке из гугла, а картину на ярмарку перевезти в личном багаже. На деле все оказывается гораздо сложнее, и ты должен с этим разбираться.  

  Фото 1: С куратором Юлией Фиш и художником Григорием Селским
Фото 2: С Ольгой Серегиной из Cabinet de l'Art
Фото 3: С Таисией Коротышевой и куратором Фионой Гикраминой

 

Давайте перейдем к тому, как вы начали работать в арт-сфере. На проекте  Урса Фишера, я так понимаю, вы были волонтером?

Да, я была медиатором на условиях волонтерства. Когда думала, что делать дальше, увидела на сайте «Гаража» информацию о наборе смотрителей. Я понимала, что в такой институции, как «Гараж», вырасти куда-то из смотрителя вполне реальна. И я пошла.

Месяца через три мы разговаривали с моей коллегой, девочкой-смотрителем. Она рассказывала, что периодически просматривает вакансии в разных музеях и надеется, что что-то подвернется. Я приехала домой и подумала — «А почему бы и нет?». Залезла на Head Hunter и наткнулась на вакансию, выложенную от ГМИИ им. А.С. Пушкина в новый отдел — отдел работы с посетителями. Все описание вакансии было про меня. Я хотела отправить отклик прямо в час ночи, но боялась, что они подумают, что я сумасшедшая. Пришлось дождаться утра. Мне довольно быстро пришел ответ с приглашением на собеседование, а еще через неделю — приглашение выходить на работу. Когда я увольнялась из «Гаража», мне все коллеги говорили — «Так жалко. Возвращайся!». Я подумала: «Если будет должность поинтереснее — вернусь». Так и случилось: я вернулась на должность поинтереснее.

Давайте чуть подробнее про ГМИИ. Вы оказались в музее уже не смотрителем, а в менеджерской должности. Было ощущение, что это то, к чему вы стремились?

Первое время — да. Я была в восторге. Потому что: «Боже мой, я работаю в музее, да еще и в таком!». Ты ходишь на закрытые показы с участием кураторов и художников. Ходишь в те помещения, в которые есть доступ только у сотрудников. Это совершенная магия! Я ходила страшно довольная и гордая собой. Но, с другой стороны, я понимала, что это только первая ступенька, что я не готова всю жизнь сидеть на этом месте.

А как называлась должность?

Ведущий специалист по работе с посетителями. До этого такой должности в ГМИИ не было, поэтому мы все придумывали сами: как сделать так, чтобы посетителям было удобно заходить; как сделать сайт удобней; писали инструкцию «Как купить билет»; придумывали, как расставить и развесить навигационные таблички в здании; обсуждали, куда и сколько каких буклетов и так далее. Я чувствовала, что я сама, лично, привлекаю в музей больше людей и делаю его лучше. И потом, когда ты видишь на сайте положительные отзывы от посетителей, чувствуешь невероятный подъем.

Как попали в «Гараж»? И чем вы сейчас там занимаетесь?

Это странная история. В 2016 был  принят федеральный закон «О доступности культурных учреждений для людей с инвалидностью». А у нас же как: закон приняли, а на следующий день нужно отчитаться. И никто не понимал, что значит «доступность». Так как мы были новым отделом — отделом по работе с посетителями, — нам сказали: «Разбирайтесь!». И досталось все это мне. А я знала, что «Гараж» давно занимается этим активно — у них там и экскурсии на жестовом языке, и много всего прочего интересного. Я им позвонила: «Спасите, помогите! Что делать? Куда бежать?». Они очень открыто отреагировали. И мы тоже стали делать тактильные копии картин, нашли переводчика жестового языка, начали думать, как сделать вход для людей с инвалидностью. И потом так получилось, что всю эту инклюзивную работу, в которую я погрузилась с головой, отдали другим сотрудникам. Меня это сильно «пришибло». Я думала — «Ну как же так? Я вкладывала-вкладывала, а мне сказали — „Спасибо, до свидания!“». Я продолжала работать, но в упадке. В этот момент в «Гараже» появилась вакансия, так я вернулась сюда.

Расскажите, чем вы занимаетесь в «Гараже»?

Я работаю в инклюзивном отделе. Направление — работа с незрячими и слабовидящими. Искусство — это универсальный язык, а современное искусство тем более. И поскольку оно использует огромное количество разных медиа, нам вовсе необязательно воспринимать его только зрительно. Оно должно быть доступно одинаково всем. Мы как раз занимаемся тем, что придумываем экскурсии и выбираем работы, к которым потом будут сделаны тактильные модели, например. А еще мы разрабатываем курсы по истории искусства, архитектуры и тому подобное.

А как адаптируется под незрячих людей современное искусство?

Во-первых, делается тактильная модель. Но одной ее мало, к ней необходимо сделать специальное описание — тифлокомментарий, чтобы посетитель понимал, чего именно касаются его руки. Если это, например, какое-то видео с музыкой, то понятно, что музыка слышна, но тифлокомментарий делается также и для видеоряда. . Тифлокомментарий — это краткое лаконичное описание того, что изображено на картине или в видео. С тифлокомментариями выпускаются, например, обычные художественные фильмы — их можно найти в Интернете. Во время пауз в диалоге героев закадровый голос коротко объясняет, что, например, через поле идет мужчина в бежевом плаще, у него в руке чемодан, солнце садится. Дальше слышен какой-то диалог, и в паузу закадровый голос говорит, что он разговаривает с женщиной в косынке, сидящей на скамейке.

То есть это не интерпретация, а именно описание?

Это описание, да. Главное — не уйти в интерпретацию, потому что посетитель должен сам составить впечатление о настроении той или иной работы. Описывать можно только то, что реально видит глаз, никаких своих домыслов.

Я сама вожу экскурсии. И что мне нравится в «Гараже» — то, что нет одного определенного видения того, о чем эта выставка. Нет такого, что тебе дали текст и сказали — «Выучи и води экскурсии». Ты можешь сам построить маршрут. Может быть, ты нашел какую-то интересную историю, которая покажется тебе уместной. А твой коллега совершенно по-другому расскажет и вообще об этом не упомянет, потому что у него свой взгляд, он с другой стороны на это смотрит. И что касается экскурсий для незрячих — то же самое. Ты не можешь переврать то, что нарисовано на картине, но ты можешь вокруг всего этого выстроить какой-то интересный рассказ, привести какие-то примеры из реальной жизни, чтобы это было ближе и понятнее человеку.

У нас была выставка в «Гараже» Марселя Бротарса («Марсель Бротарс. Поэзия и образы» — выставка проходила с сентября 2018 по февраль 2019, — прим. RMA). Казалось, что концептуальное искусство объяснить человеку, который его еще и не видит, — вообще космос. Однажды мне удалось затащить туда группу пожилых слабовидящих людей, и они потом выходили и говорили: «Ну надо же! Я не ожидал. Это так интересно!». А одна дама ко мне подошла и говорит: «Ой, вы знаете, я наконец поняла своего внука. Я никогда не понимала, почему ему такие странные вещи нравятся. А теперь поняла!». Для меня это самая приятная часть работы — когда я могу кому-то рассказать про искусство так, что оно ему тоже понравится. И неважно — видит он его или нет. 

С художником Гургеном Петросяном

Как при постоянной работе вы открыли галерею Mizk? Почему в Cube, и что это вообще такое?

На самом деле, сначала в «Гараж» я устроилась на полставки с прицелом на то, что мне нужно время на какие-то мои личные проекты. У меня была приятельница, и при редких встречах мы постоянно твердили друг другу: «Да-да, когда-нибудь галерею откроем обязательно». 

Так случилось, что я познакомилась с совладелицей Cube, тоже выпускницей RMA Надей Зиновской. Тогда Cube еще не открылся и Надя очень завуалированно рассказывала о том, что планирует какой-то проект. Потом в Фейсбуке я увидела ее сообщение о том, что они отбирают резидентов для нового выставочного пространства. Я позвонила своей приятельнице, говорю: «Слушай, такая тема — давай решать: делаем галерею или нет?». В общем, мы плохо представляли, что нужно делать, но решили открывать галерею. 

Начали ходить по знакомым художникам и спрашивать, пока в теории, о возможном сотрудничестве. Большинство молодых художников, естественно, готовы были в любой кипиш. Так мы сделали презентацию о том, кого будет представлять наша галерея, и отправили в Cube. Сейчас нескромно прозвучит, но со вкусом у нас все в порядке, поэтому мы прошли. 

Это было, конечно, очень волнительно. И я вообще не понимала, что происходит, — «Галерея? У меня? Господи!». При этом у нас не было никакой поддержки. Как я уже потом поняла, у 99% владельцев и хозяев галерей есть нормальный доход, не имеющий отношения к этой галерее. Сама по себе галерея в России в очень редких случаях способна поддерживать себя на плаву, туда все время нужны какие-то дополнительные вливания. А у нас обеих ничего не было. Мы делали и покупали все сами — это было сложно. 

Однажды я обнаружила себя в четыре утра на кухне с полной пепельницей и чертежами. Я сидела и считала количество люменов на площадь, чтобы купить свет. И, когда я начала искать светильники, то поняла, что их огромное количество — теплый свет или холодный, люкс или люмен, страшные цифры…  У нас была лекция в RMA про это, но, естественно, она казалась страшно скучной, потому что «Come on! Какие люмены?».

Есть ли какие-то общие советы для человека, который в один момент решил, что хочет открыть галерею?

Есть две опции. Или ты понимаешь, что у тебя хватает финансов нанять того, кто знает, и тогда ты просто приходишь и говоришь: «Да, классно!» или «Нет, не классно, переделайте!». И вторая опция, когда ты — все: и маляр, и куратор, и «написатель» текстов, и «развешиватель», и грузчик, и логист. Во втором случае нужно просто приготовиться к тому, что сна и нервов останется мало, все придется познавать методом проб и ошибок. 

Практический совет — проверять по 115 раз все ли нормально тебя поняли. Потому что ты можешь иметь в виду одно, человек поймет другое, сделает третье, а времени переделывать не будет. Поэтому всегда нужно очень четко проговаривать сроки и задачи. Но самое главное — нужно быть готовым к тому, что нервов не останется! 

Монтаж объекта. Галерея Mizk

Скажите, хоть какой-то материальный выхлоп от всего этого есть?

Выхлоп есть, но технические нужды съедают его практически полностью. Все, что ты получаешь, ты возвращаешь в галерею. То есть это совершенно не та история, когда тебе что-то пришло, и ты пошел и купил себе сумочку. Ты, скорее, продашь свою сумочку, чтобы купить свет или заплатить грузчику.

И в какой-то момент я поняла, что просто устала вкладывать, поэтому я вышла из галереи в прошлом ноябре. Совсем для себя закрывать эту историю мне не хотелось, поэтому я нашла единомышленниц, и мы сейчас открыли онлайн-проект Artflood.

Как обстоят дела с расходами в онлайн-галерее?

В онлайн-галерее из постоянных расходов: сайт, домен и курьеры. Мы сделали еще интернет-магазин, то есть добавились расходы на оформление кассового оборудования. Плюс просто налоги за год, даже если ты ничего не продал и не сделал — должен заплатить тридцать тысяч за то, что у тебя есть ИП. 

У вас на сайте указано, что вы выступаете еще и как арт-констультант. Как вы пришли к такому решению?

Всегда, когда занимаешься современным искусством с коммерческой точки зрения, неминуемо сталкиваешься с тем, что не все в искусстве видят ценность. Для многих людей абсолютно очевидной кажется ценность приобретения, например, новой обуви или колодок на машину, но ценность приобретения предмета современного искусства — не такой очевидной. В какой-то момент и мне стало понятно, что прежде, чем пытаться продать картину, надо сначала убедить человека в том, что это действительно нужно, важно и полезно. Из вот этой идеи, что нужно прежде объяснить, и родилась идея консалтинга.

Какой порядок цен на работы?

От тридцати тысяч до трехсот. Есть вещи, которые выходят за рамки и в ту, и в другую стороны. Когда речь идет о том, чтобы подобрать работу под пожелания заказчика, это может быть совершенно разная стоимость: и очень недорогая графика за, допустим, десять тысяч, и супердорогие большие вещи типа outdoor-элементов в загородные дома. Тут вопрос исключительно в том, что нравится заказчику. Мы не «пляшем» от цены в данном случае.

Сейчас, кстати, некоторые деятели нашей сферы грешат задиранием цен. Причем совершенно безосновательно. Мне это категорически не нравится. В нулевые, когда было много богатых людей, готовых с легкостью платить огромные деньги, надулось очень много таких «пузырей». А потом после кризиса лопнуло. Я понимаю желание заработать: естественно, оно мне тоже присуще. Но ни в коем случае нельзя этому желанию позволять брать верх и не накручивать. Потому что сегодня платят, а завтра нет, и обратно ты уже никак не откатишь.

Я сегодня услышала много о том, какая эта сложная штука — работа с современным искусством. Не жалеете, что из банка ушли?

Иногда, конечно, когда все идет «через одно место», я думаю: «Господи! Чего тебе не сиделось?!». Но нет, не жалею. Это банально, но жизнь у нас одна, и она достаточно короткая. Провести ее в мучительных сожалениях было бы очень печально. Даже если что-то пойдет не так, рискни и переделай еще раз!

Все фотографии в статье предоставлены Ириной Мариновой