Дэмиен Херст: «Цвет — хороший способ избежать темноты»
Последние полтора года Дэмиен Херст провел в уединении в лондонской мастерской, рисуя вишни в цвету. В интервью The Art Newspaper он раскрывает истинный масштаб своего проекта и объясняет, почему главная тема его новой серии — жизнь и смерть.
Хотя мой визит в мастерскую Дэмиена Херста, расположенную на берегу Темзы в Хаммерсмите, пришелся на один из классических английских промозглых и серых дней, внутри меня ждал настоящий цветовой фейерверк. По сияющему лицу Херста, с ног до головы заляпанного краской, было видно, что он в своей стихии. Мне тут же было предложено облачиться в белый костюм и тапочки на случай, если на меня попадет краска, по-поллоковски расплесканная по полу и разбрызганная по диванам и всем остальным поверхностям. Я пришла поговорить с Херстом о его возвращении в мастерскую после долгого и напряженного периода производства «Сокровищ c места крушения корабля „Невероятный“» — грандиозного проекта, показанного в Венеции в 2017 году, — и посмотреть новую серию картин с цветущими вишнями, над которой он сейчас работает. На одних полотнах, находящихся на начальной стадии работы, деревья стоят с голыми ветками — Херст иронично называет их «неудачными Хокни», по имени Дэвида Хокни. Другие же до того перегружены брызгами цветков, что создается ощущение торжественной невоздержанности.
Давненько вы не работали в мастерской в одиночку, без команды ассистентов?
В общем-то нет. В 2008 году, приблизительно в то время, когда мой друг Энгус Фейрхарст (британский художник, однокурсник Херста и один из движения Young British Artists. — TANR) покончил с собой, я работал над довольно-таки мрачной живописной серией в клаустрофобически тесном сарае у себя в саду. Я писал темно-синие полотна, очень вторичные, похожие на Фрэнсиса Бэкона, и чувствовал, что как будто бы попал в 1953 год и не понимаю, какого черта я вообще тут делаю. После самоубийства моего друга все стало еще хуже. Я выбрался оттуда, потому что все это приобрело весьма мрачный оттенок, и снял на некоторое время маленькую студию в Claridge’s.
