25 сентября 2015 года в Музее современного искусства «Гараж» в Москве открывается ретроспектива величайшей (не будем бояться этого слова) художницы XX столетия и матриарха современного искусства Луиз Буржуа (1911–2010) «Структуры бытия. Клетки». Артгид публикует фрагмент беседы главного куратора музея Кейт Фаул с многолетним ассистентом Луиз Буржуа, а ныне президентом The Easton Foundation Джерри Горовым, полную версию которой можно прочесть в каталоге выставки.

Кейт Фаул: Как вы начали работать с Луиз Буржуа?

Джерри Горовой: Я познакомился с ней вскоре после окончания художественной школы, в 1980 году. Я курировал выставку в галерее Макса Хатчинсона в Сохо, куда включил ее раннюю скульптуру C.O.Y.O.T.E. (1947–1948). Она пришла на выставку и была страшно недовольна тем, как скульптуру расположили в экспозиции. Она кричала, что немедленно забирает ее. У меня в голове только и крутилось: это моя первая выставка, а тут эта крошечная женщина — тогда едва ли известная кому-то в сравнении с другими экспонентами — устраивает сцену! Я пригласил ее выпить чашку кофе и попытался успокоить. Вскоре я понял, что ее реакция была вызвана исключительно тем фактом, что она очень волнуется за свои произведения на выставках. В итоге я уговорил ее оставить работу, а потом мы смогли продать ее Национальной галерее Австралии.

Через какое-то время она пригласила меня к себе домой и показала рисунки 1940–1970-х годов. Они загипнотизировали меня. В том же 1980 году я организовал выставку The Iconography of Louise Bourgeois («Иконография Луиз Буржуа»). Мне кажется, в то время эти работы сильно задели за живое арт-мир, особенно молодых художников. На смену формализму [Клемента] Гринберга вновь приходил интерес к образности, автобиографичности и психосексуальности. С этой началось наше тридцатилетнее сотрудничество.

К.Ф.: Как строилась ваша работа на ранних этапах?

Д.Г.: Большую часть времени мы извлекали на свет произведения, запрятанные под диванами и в подвале. Я пытался понять эволюцию ее эксцентричного творчества. На тот момент никто в полной мере не осознавал значения ее деятельности на протяжении уже целых 40 лет. Мы вместе рассматривали произведения, и она рассказывала о них. Я никогда не слышал, чтобы кто-то так говорил о своих работах. Между ее искусством и ее жизнью не было никакой грани.

К.Ф.: Именно тогда Буржуа познакомилась с Деборой Вай?

Д.Г.: Дебби Вай познакомилась с Луиз раньше меня. Она первой начала исследовать ее творчество. Дебби была куратором гарвардского Музея искусств Фогга, а потом получила место в отделе рисунка и гравюры Музея современного искусства Нью-Йорка. Она организовала там ретроспективную выставку произведений Луиз, ставшую первым полномасштабным исследованием работ художника-женщины за всю историю музея.

К.Ф.: Луиз ведь тогда уже было больше семидесяти?

Д.Г.: Да, семьдесят один год. Такие выставки обычно проводятся на поздних этапах карьеры художника.

К.Ф.: Но ведь можно сказать, что тогда для нее все только начиналось?

Д.Г.: Да. И стоит упомянуть, что до 1980 года у Луиз даже не было студии. До того времени она работала у себя дома в Челси. Просторная студия в Бруклине и небольшой доход от продажи ее работ дали ей существенно больше свободы. Ее ранние работы открылись миру в то же время, когда начался новый интереснейший этап ее творчества.

К.Ф.: Любопытно, что ее карьеру можно разделить на два этапа. Первые скульптуры датируются 1946 годом, и первую инсталляцию-энвайронмент «Персоны» (Personages) она представила в галерее Peridot в 1949 году. В то же время она познакомилась с Марселем Дюшаном и с директором нью-йоркского Музея современного искусства Альфредом Барром, который приобрел ее работы для музея. Кажется, куратор Франсес Моррис недавно назвала Буржуа единственной, кого можно одновременно назвать и художником-модернистом, и современным художником.

Д.Г.: Учитывая, что Луиз работала с разнообразными формами, материалами и создавала произведения самого разного масштаба, ее творчество сложно отнести к какому-т одному течению. В 2011 году ее работы принимали участие в выставке в музее Фонда Бейелер наряду с произведениями Пикассо, Джакометти, Бэкона и Леже. Для меня эта выставка стала откровением. Ее работы смотрелись так свежо и ново, словно не вписывались в историю мирового искусства. Нельзя сказать, что она не разделяла некоторых взглядов модернизма ХХ века, но все равно ее творчество стояло особняком, подчиняясь собственным внутренним законам.

Читать далее…