Знакомьтесь: Алексей Селиверстов. В прошлом — офицер, cтудент, выпускник, а теперь уже и преподаватель факультета «Менеджмент в игровых видах спорта». В новой профессии он прошел путь от скаута махачкалинского «Анжи» до соучредителя и шеф-аналитика агентства EasternScout. О трудностях и радостях этого пути Алексей рассказал в интервью сайту RMA.

Алексей Селиверстов

По традиции, начнем с начала. Расскажите о себе, о том, чем вы занимались до того, как создать собственное спортивно-аналитическое агентство.

В общем-то, не будет большим преувеличением сказать, что все время до того я потратил на учебу. Учился хорошо и быстро. Школу закончил в 16 лет, с золотой медалью.

При этом на тот момент именно в силу совсем юного возраста не слишком хорошо понимал, чем именно в жизни хочу заниматься. Интерес к спорту уже тогда присутствовал, но в семье у меня людей, которые бы меня в этом поддерживали, не нашлось — родителям спортивная сфера чем-то таким, чему можно всего себя посвятить, точно не казалась.

Короче говоря, образование свое я продолжил в военном училище, где, скажем так, получил определенные навыки, которые затем в течение некоторого не очень длительного времени использовал на практике до тех пор, пока в двадцать с небольшим лет окончательно не понял, что хочу свою профессиональную жизнь кардинальным образом поменять.

Тут опять в качестве наиболее предпочтительного варианта возник спорт, сначала я подумывал над тем, не стать ли мне тренером, но быстро понял, что нет, это не мое. Так, можно сказать, методом исключения, пришел к мысли о том, что хочу быть спортивным менеджером, погуглил, где таких менеджеров учат, нашел RMA, куда в 2012 году и поступил.


Какие впечатления от учебы остались?

Скажу так: выбор был сделан правильный. Я и тогда считал, и до сих пор считаю, что в России RMA — лучшее учебное заведение, готовящее спортивных менеджеров.

Здесь все по делу, все по настоящему, здесь нет профанации, как в некоторых других местах, где студенты из года в год пишут и защищают странные дипломы на тему «Организация Чемпионата мира по футболу»...


А что в этой теме странного?

В ней самой — ничего. Просто это не тема для диплома. Тут ничего невозможно нового открыть или придумать. Потому что даже те люди, которые реально заняты организацией чемпионатов мира, они все делают по инструкции, по регламентам ФИФА, их задача — добиться того, чтобы вся выполненная работа им полностью соответствовала, от и до, и — никакого творчества или самовыражения. Вот и все.

А возвращаясь к разговору об RMA, могу сказать, что мне все здесь было по душе. У нас отличная группа была, «С-29», в ней по-настоящему интересные люди собрались.

Например, со мной учился известный футбольный агент Дмитрий Агеев, который потом в тульском «Арсенале» и хабаровском СКА работал советником по селекции. Евгений Пташкин, будущий заместитель директора спартаковской Академии имени Черенкова. Валентин Климко, который на тот момент заведовал базой «Спартака» в Тарасовке, а теперь — президент «Торпедо» (Армавир)...

Из преподавателей особо запомнились Демьян Сидоренко, Кирилл Ларин, Алексей Киричек, первый вице-президент «Локомотива» футбольного. Хотя мне все наши педагоги очень нравились, и вообще учеба была в кайф настолько, что за весь год я, наверное, всего пару лекций пропустил, не больше.

Плюс отдельно хочу поблагодарить за стажировки, которые RMA с партнерами организует для своих студентов — я старался их использовать по максимуму: для погружения в среду, что называется, для получения новых связей, знакомств.

Помню, тогда поработал на юниорском турнире, проводившемся под эгидой РФБ, много делал для Детской футбольной лиги — что-то для них переводил, сопровождал команды во время соревнований...


Диплом у вас был посвящен созданию программы адаптации иностранных футболистов в России. Сами такую тему выбрали?

Да, выбрал сам, потому что понимал, насколько это важная проблема. Она такой, кстати говоря, остается и по сей день.

Вы никогда не задумывались о том, почему огромное количество легионеров, подписанных российскими командами, здесь себя толком реализовать так и не смогли? Почему многие из них, будучи без всякого сомнения игроками весьма квалифицированными, даже десяти процентов возможного игрового времени здесь не выбирают, а сидят по большей части на лавке? В чем причина того, что они свой потенциал реализовать не могут?

А причина в огромном количестве случаев как раз в их неадаптированности, в том, что у нас эти люди грустны и несчастны. Потому что они приехали в чужую страну, где им ничто не знакомо, где все другое — от языка, культуры, менталитета до климата и кухни. Где они зачастую оказываются в отрыве от семьи, от любимых, от каких-то своих увлечений нефутбольных, хобби.

В наших больших клубах, которые базируются в крупных городах — в Москве, в Питере — где возможностей в принципе больше, где эту проблему осознают, где ее так или иначе решают силами специальных сотрудников или даже отделов, там дело с адаптацией обстоит более или менее благополучно. Но во многих других командах, более скромных, провинциальных в этом направлении мало что делается.

Вот я в своем дипломе и пытался нащупать пути решения этой проблемы... Насколько это удалось? Не знаю... С одной стороны, мне за ту работу поставили тройку. Но параллельно университетский профессор, который на защите сидел, посоветовал поступать в аспирантуру и писать диссертацию по психологии... Такая вот неоднозначная оценка моему труду была дана...


И что вы профессору ответили?

Ответил, что учиться уже устал. Хочу работать.


И вскоре трудоустроились в «Анжи»...

Я туда еще раньше трудоустроился. На момент защиты диплома уже был их сотрудником.


Это был еще тот самый «Анжи» — богатый, с многочисленными звездами в составе?

«Анжи» периода расцвета: главный тренер Гус Хиддинк и капитан команды Самуэль Это’O

Скажем так, не совсем тот. Это был 2013 год, и о том, что Сулейман Керимов резко сократит финансирование уже было объявлено.

Но, с другой стороны, вся собранная им менеджерская команда, очень компетентная, очень квалифицированная, на тот момент еще была на месте и продолжала работать.

Мне невероятно повезло, что я именно в это время там оказался, это был абсолютно неоценимый опыт. Потому что я находился непосредственно внутри клубного офиса — он, напомню, базировался в Москве — и имел возможность наблюдать за работой блестящих профессионалов — Анны Красножан, которая тогда была техническим директором, Михаила Маргулиса, возглавлявшего юридический департамент, Валерия Колотило, заместителя гендиректора, отвечавшего за маркетинг, многих других отличных специалистов...

И не только наблюдать, но и общаться с этими людьми, задавать им вопросы, учиться у них...


А кем вы сами в «Анжи» были?

Скаутом.


Неожиданно...

Почему?


Ну, мне казалось, что для того, чтобы в клубе РПЛ работать скаутом, необходим как минимум соответствующий опыт. У вас, насколько я понимаю, его не было...

Это точно, опыта не было. Зато было желание работать. И что еще очень важно: ни о какой зарплате я на тот момент практически не задумывался, был согласен на деньги меньшие, чем МРОТ, лишь бы в эту индустрию попасть, лишь бы там закрепиться.

Предлагал себя, резюме рассылал я много куда — в «Спартак», в «Локомотив», в ЦСКА... «Анжи» вот согласился меня попробовать, и они, в общем, ничего не потеряли. Как минимум. А я многое приобрел.


Чем конкретно вы в «Анжи» занимались?

Смотрел матчи, собирал цифры, статистику, отслеживал игроков, составлял профили, базы данных по позициям, которые, возможно, необходимо будет закрыть или усилить. Это чрезвычайно интересная и чрезвычайно ответственная работа, требующая анализа, сопоставления очень многих факторов...


Например, каких?

Ну, смотрите: например, вам нужно составить отчет по конкретному игроку, которого вашему клубу предлагает его агент — абсолютно нормальная практика.

Каким этот документ должен быть? Он, конечно, должен быть релевантным, точным и непредвзятым, он должен быть предоставлен в срок и он, наконец, должен быть компактным — сорок страниц текста со сложными схемами и графиками читать никто не будет.

И да, при всем при этом в таком отчете должны быть учтены и проанализированы не только сугубо игровые качества футболиста, но и многие другие — его характер, его наклонности, его привычки, его привлекательность в маркетинговом плане, даже его способность более или менее внятно излагать свои мысли во время послематчевых интервью, и еще многое-многое другое.

Или, допустим, вы составляете базу данных игроков, которые вашему клубу интересны не прямо сейчас, но может быть когда-нибудь в перспективе способны его заинтересовать и ему пригодиться — такая работа на будущее в больших командах ведется постоянно.

И здесь опять-таки есть свои нюансы. Тут, например, нужно очень точно оценивать чемпионат, в котором те или иные футболисты выступают в настоящее время — насколько этот турнир, скажем так, подобен РПЛ. Понимаете, да? Это опять же к разговору об адаптации.

Если какой-то чемпионат в принципе похож на нашу лигу, значит, шансы на то, что парни оттуда смогут заиграть здесь, сразу значительно увеличиваются. Вот Бразилия, например, ее чемпионаты на наш абсолютно не похожи...


Наверное. Но тем не менее, лучшим легионером в истории российского чемпионата, по признанию многих, является именно бразилец...

Вагнер Лав

Вы о Вагнере? Да, он, конечно, хорош. А Бракомонте, аргентинец, разве плох? Он же здесь просто своим стал — играл ярко, по-русски отлично говорил, и не только говорил — пел. Или тот же Гильерме...

Эктор Бракамонте

Но мы с вами сейчас рассматриваем не единичные прецеденты успеха, а способность игроков из той или иной страны играть на уровне РПЛ, скажем так, в более или менее массовом порядке. Бразильцы, аргентинцы, при всем к ним уважении, такой массовости у нас все -таки не демонстрируют.

Да, мы можем говорить о Вагнере, о том же Фернандесе, но понимаете... Эти истории, они очень индивидуальные, почти неповторимые... Их практически невозможно поставить, что называется, на поток.

Это как с Уорреном Баффетом: вот он стал миллиардером. И, основываясь на собственном опыте, сформулировал вроде бы вполне внятный набор рекомендаций тем, кто хочет последовать его примеру. Но — почему-то о тех, кто этим рекомендациям следуя, повторил успех Уоррена Баффета мы ничего не слышали.


А какие лиги, на ваш взгляд, нам наиболее близки?

Прежде всего, наши собственные — я имею в виду ФНЛ и ПФЛ. Там, поверьте, у нас есть активы на будущее, хотя, конечно, смотреть их матчи порой одно мучение. Ужасная картинка, старые стадионы, плохие поля, отсутствие зрителей...

Потом — чемпионаты бывших республик Советского союза, Украины — в первую очередь.

Африка — хороший рынок, интересный. Не то, чтобы они были очень на нас похожи, но по соотношению цена-качество их игроки в лидерах.

Другое дело, что их отслеживать совсем трудно — записи матчей внутренних чемпионатов достать сложно, ездить смотреть вживую дорого и очень небезопасно. Так что Кубок Африки — пожалуй, единственный турнир, по которому можно об игроках с этого континента судить в достаточной мере полно.

Еще я бы Турцию назвал...


А что у нас с ними общего?

На самом деле много. У них, например, также как у нас до недавнего времени действовал лимит, который мешал прогрессу молодых игроков.

У них очень ценятся возрастные, опытные футболисты. У них национальный чемпионат — главный поставщик игроков в сборную, и даже сама судьба этой сборной в нулевых напоминала судьбу нашей.

У них была «бронза» Чемпионата мира в 2002 году, у нас — «бронза» на ЕВРО-2008. И после этого и у тех, и у других — долгое падение вниз.


Понятно, и все-таки: как вы, человек неопытный, смогли так быстро овладеть скаутским ремеслом?

Для начала: я смотрел очень много футбола, целиком матчей — не нарезок. Я составлял отчеты, в произвольной форме, показывал их тем, кто в этом деле был уже, можно сказать, докой.

И они мне говорили: «Здесь у тебя не так...», «Здесь — непонятно...», и так далее. Я спрашивал: «А как надо?» Они отвечали. Книжки разные советовали специальные, статьи, сайты...

В общем, я учился буквально на ходу, благо, как я уже говорил, там было, у кого поучиться. Хасанби Биджиев мне очень много в этом плане дал, Арслан Халимбеков, который сейчас у Вадима Евсеева помощником в «Уфе» работает, Владислав Бондаренко, нынешний спортивный директор «Торпедо» московского, Андрей Гусин, царствие ему небесное. И, конечно, сам Гаджи Муслимович Гаджиев...

Гаджи Гаджиев (в центре) и Андрей Гусин (слева)

Он действительно прямо такой «Профессор»?

Да, это его прозвище практически официальное, и оно абсолютно отражает его уровень компетенции, уровень понимания футбола.

Он действительно человек, который к игре, к тренировочному процессу, к построению команды подходит с научной точки зрения — не случайно он один из очень немногих наших тренеров, кто на тему футбола защитил диссертацию...

Все его команды были интересны, во всех присутствовала синергия, которая позволяла сплотить игроков вокруг общей цели и из порой весьма посредственных составов выжимать максимальный результат.


Давайте теперь поговорим о вашем нынешней работе, о спортивно-аналитическом агентстве EasternScout. Я так понимаю, что вы — один из его создателей...

Да, в нынешнем своем виде оно существует года четыре. Мы его учредили с Сергеем Борисовичем Нечувилиным — он вам наверняка знаком как один из ведущих преподавателей RMA — и его, а теперь уже и моим другом Валерием Катынсусом, футбольным скаутом и бывшим игроком сборной Молдавии.

Сергей Нечувилин (на верхнем фото) и Валерий Катынсус

Как это произошло?

Достаточно прозаически. Просто встретились однажды, поговорили и решили, что нам всем троим интересно было бы заниматься спортивной наукой, прикладной аналитикой. Это очень перспективный рынок.


Перспективный в смысле денежный?

Нет. В смысле интересный. А что касается денег, то с деньгами там на самом деле не слишком богато. В нашей стране, по крайне мере.


Чем конкретно ваша компания занимается?

Поиском футболистов. Составлением отчетов — по игрокам, по позициям, по командам, по лигам. Мы анализируем соперников наших клубов, разбираем их статистику, вычленяем какие-то стилевые, тактические особенности.

Можем провести спортивный аудит — проанализировать состояние, эффективность того или иного структурного подразделения в том или ином клубе.


То есть ваши заказчики и партнеры это прежде всего клубы?

Да, клубы, но конкретные названия я не хотел бы перечислять. Плюс федерации видов спорта. Например, мы сотрудничаем с РФС, с Федерацией регби...


Скажите: а вот анализ соперников, который вы упомянули... Разве им занимаются не штатные специалисты, работающие в системе клуба?

Разумеется, они этим занимаются. Но иногда клубу, его тренерскому штабу бывает важно выслушать, что называется, альтернативную точку зрения. Тогда свой отчет по предстоящему сопернику просят сделать нас.

Но мы, кстати, за такие задания далеко не всегда беремся.


Почему?

Потому, что уважаем собственную работу и думаем прежде всего о качестве. Мы понимаем, что составление такого отчета ни в коем случае не может быть самоцелью.

Отчет должен быть применим в реальной работе по подготовке к конкретному матчу с конкретным соперником. То есть его, если хотите, необходимо запихнуть внутрь тренировок, которые непосредственно этой игре предшествуют.

И если мы понимаем, что сделать это невозможно в виду, например, того, что до матча остается слишком мало времени и соответствующую работу на основании нашего отчета клуб провести просто не успевает, мы от предложения его составить отказываемся.


Вы упомянули возможность проведения вами аудита структурных подразделений клубов. Как это на практике выглядит?

Ну, например: некий футбольный клуб просит нас оценить эффективность работы его Академии... И мы тогда в эту Академию выезжаем и работаем там очень плотно и комплексно: снимаем тренировки, опрашиваем тренеров, изучаем их аттестационные документы, их тренировочные планы и соответствие этих планов самым современным и передовым методикам, и так далее, и тому подобное...


А эффективность в итоге как оценивается?




Она может по-разному оцениваться: например, по размеру выручки, которую приносят клубу продажи игроков, выросших в его Академии. Но один из главных показателей, безусловно, это сколько собственных воспитанников у вас дорастает до первой команды.

И если мы видим, что они не дорастают, не раскрываются или раскрываются, но позже и уже не в родном клубе, то наша задача состоит в том, чтобы ответить на вопрос — чего им здесь не хватает?

Может быть, им не хватает какой-то маленькой, последней ступенечки при переходе из юношеского футбола во взрослый. А может быть, внимания главного тренера основной команды — не секрет же, что у нас есть такие тренеры, которые просто не любят работать с молодежью, не доверяют ей...


Да. Но возникает вопрос: вот вы все проанализировали, поняли, чего данной конкретной Академии не хватает... Видимо, составили какие-то рекомендации по исправлению ситуации. «А дальше-то что?» — как говорит Александр Мостовой. Клуб тут же уволит тренера, не доверяющего молодежи? Или попросит его впредь этой молодежи доверять? Каковы будут конкретные результаты и последствия вашего аудита?

Я понимаю, о чем вы говорите... И на ваш вопрос могу ответить так: мы делаем свою работу. Мы делаем ее профессионально и качественно.

Но как результатами нашей работы распорядится заказчик, согласится ли он с нашими выводами, последует ли он нашим рекомендациям, это уже зависит не от нас, а от менеджмента того самого клуба, который нашу аналитику заказывает.


Это понятно. Но как часто этот менеджмент к вам прислушивается?

Честно? Далеко не всегда. И, я согласен, со стороны это действительно выглядит странно, особенно учитывая то обстоятельство, что не мы приходим к этим людям с нашими предложениями, а они сами вроде бы обращаются к нам за помощью и к тому же эту помощь оплачивают.

Что тут скажешь? Это, конечно, проблема, которая острее всего проявляется в небольших городах и клубах, сплошь и рядом сидящих на государственном бюджете. Там, собственно, и менеджмента-то никакого нет в том смысле, какой принято в это слово вкладывать. Так, самозанятость за счет инвестора...


Что, по-вашему, должно произойти, чтобы положение исправилось?

Кадры должны поменяться. Менталитет управленцев, которые клубами рулят. Должны другие люди прийти — современные, образованные, профессиональные. С дипломами RMA, например. Надеюсь, мы до этого времени доживем.


Понятно. Но все-таки: можете вы привести примеры какого-то вашего плодотворного сотрудничества с клубами или федерациями, которые вашу аналитику не просто заказывают, но ее используют?

Ну конечно. Например, РФС после нашего отчета по проблеме относительного возраста очень ею озаботился, создал специальную рабочую группу по изучению вопроса. Главный врач сборной Эдуард Безуглов в интервью Дорскому на Sports. ru об этом прямо говорил и на нас ссылался. Не скрою, было приятно.


А что такое проблема относительного возраста, в чем она?

Я всем, кто хочет в этом как следует разобраться, советую как минимум это интервью прочесть.

А если коротко говорить, то проблема заключается в том, что у нас, согласно статистике, большинство профессиональных команд состоят из игроков, родившихся в первую треть года. На юношеском уровне они более успешны, чем их сверстники, которые на свет появились чуть позже — просто потому, что в этом возрасте очень заметно физическое преимущество старших над младшими.




И вот этих младших, среди которых, возможно, были огромные таланты, настоящие будущие звезды, которым для того, чтобы раскрыться требовалось просто подрасти и окрепнуть, требовалось время, мы безвозвратно теряем просто пачками: их в самом раннем возрасте бракуют как бесперспективных.

Это на самом деле общемировая проблема, но в России она усугубляется тем, что у нас у детских команд слишком рано начинается соревновательный процесс, слишком рано от детей начинают требовать результата, не учитывая ни особенностей биологии их, ни генетики, ни психики.

И поскольку с малых лет нашим футболистам необходимо обеспечивать этот самый результат, необходимо только выигрывать, те из них, кто физически послабее, сразу садятся на лавку, или отправляются на выход.

А те, кто не отправляется, доиграв лет до шестнадцати -семнадцати, зачастую уже настолько пресыщаются всей этой гонкой, что ничего больше не хотят: они устали, они измучены.





Что с этим можно сделать?

Можно и нужно убрать эту зацикленность на результате, и на первых порах сосредоточится просто на игре, чтобы игра была ребенку в радость, чтобы она была ему интересна, чтобы он ее любил.

Можно и нужно обратиться к зарубежному опыту. Например, во многих западных странах — в Голландии, в Бельгии — где, как известно, система подготовки футболистов поднята на совершенно космический уровень, на детских турнирах даже медалей победителям не вручают — чтобы не травмировать психику побежденных.

А в английском регби действует правило — все дети до определенного возраста, находящиеся в заявке команды, в каждом матче, который эта команда проводит, должны сыграть минимум по тайму. Понимаете? Все должны играть. Никто не должен просиживать лавку. Прекрасное правило!





Его бы, кстати сказать, неплохо распространить не только на детские команды. А то у нас много разговоров ведется о том, что молодые игроки, дескать, перейдя из юношеского футбола во взрослый, перестают расти. А как, спрашивается, они могут не перестать, если им играть элементарно не дают?

Мы в 2018 году проводили исследование условий развития футболистов на тот момент еще РФПЛ, обобщили там огромный объем информаци и статистики за тринадцать сезонов, начиная с 2004 года.


 

И, в частности, пришли к выводу о том, что с тех пор, как появились переходные матчи между командами главной нашей лиги и ФНЛ, количество игроков в возрасте до 21 года, которые имели бы в РФПЛ более или менее постоянную практику, снизилось до какой-то уже совсем критической отметки.


Как эти факты между собой связаны?

Напрямую. Введение этих матчей повысило, конечно, конкуренцию. Но одновременно сильно сузило количество команд-середняков, которые и о чемпионстве особо не мечтали, но зато были уверены в том, что совсем уж вниз они точно не рухнут.

Между прочим, именно в таких командах молодежь как раз лучше всего и растет, просто потому, что ее там выпускать не боятся.

А там, где тренеры решают задачи — выиграть чемпионат, пробиться в еврокубки или в стыки не попасть — там они в подавляющем большинстве случаев делают ставку на опытных игроков, что в общем и понятно: те гораздо более стабильны, от них понятно, чего ждать.


Вывод?

Если мы хотим, чтобы у нас появлялось больше талантливых новых игроков, вывод однозначный: РПЛ надо расширять до 18 команд. Тогда у молодых футболистов появится большее количество соревновательного времени.


Как считаете, в том, что сейчас эта тема активно обсуждается, ваше исследование какую-то роль сыграло?

Не исключено.


Последний вопрос: можете вы, основываясь на своем уже достаточно богатом опыте, что-либо посоветовать тем, кто сейчас учится в RMA или, может быть, только еще собирается учится?

Так а, собственно говоря, совет один — никогда это обучение не прекращать. Всегда стремиться к пополнению запаса знаний, к совершенствованию навыков. Читать побольше.

Языки учить, потому что много хороших, действительно полезных книг издается на английском, а у нас с переводами этой специальной литературы на русский все не очень здорово обстоит. Значит, нужно изучать ее в оригинале.


Тогда совсем напоследок: что посоветуете почитать? Скажем, три книги, которые произвели на вас впечатление в последенее время...

Три? Ну, давайте попробуем. Первая — «The Undoing Project: A Friendship That Changed Our Minds». Это книга Майкла Льюиса, очень известного американского журналиста и писателя.





Она, если говорить коротко, рассказывает о жизни, дружбе и работе двух израильских ученых, Амоса Тверски и Даниеля Канемана, которые много лет совместно изучали человеческий разум, процессы принятия решений, механизмы, с помощью которых наше сознание постоянно вводит нас в заблуждение, и методы, прибегая к которым можно этого обмана попытаться избежать.

Одной из сфер, где эти исследования нашли свое применение, является как раз профессиональный спорт.

Вторая — «The Signal & The Noise», просто великолепная книга американца Нейта Сильвера, который много занимался статистикой, в том числе и бейсбольной. Ее безусловно стоит прочитать всем, кто связан с аналитикой в самых разных областях, с обработкой данных, и так далее...





Ну, и третья книга — «Final Word», автобиография величайшего тренера, сэра Тэда Грэхема Генри, который со сборной Новой Зеландии по регби выиграл все, что только можно в этом мире выиграть, который со своей командой одержал победы в 85 процентах сыгранных матчей — это какая-то абсолютно сумасшедшая статистка, такого больше не добивался ни один тренер мира ни в одном игровом виде!





Эту книгу я рекомендовал бы прочесть вообще всем, кто интересуется спортом, независимо от того, нравится ему регби или нет, потому что, на мой взгляд, эта книга, как никакая другая дает возможность понять самую суть спорта, его ценности, его психологию, природу успеха в спорте и, что самое главное, цену этого успеха.

Беседовал Петр БРАНТОВ