Бразильский футбол иррационален, как настоящая любовь, как вера в бессмертие души и второе пришествие. Недаром его так часто называют «национальной религией». Сложно найти сравнение более избитое, более затертое и пошлое. Сложнее только -- более точное.

С футболом бразилец рождается и умирает, с ним отходит ко сну и продирает глаза, с ним работает, отдыхает, отправляет, извините за интимную подробность, естественные надобности. Нет, правда: заскочишь, бывало, в restroom, какого –нибудь ресторана в Рио с плохо скрываемым нетерпеливым намерением, глядь, а там прямо вдоль призывно журчащих рядов сантехнического фаянса развешаны плазменные панели, и на всех до единой – нескончаемый футбол. Неудивительно в связи с этим, что аудитория ключевых матчей чемпионатов страны и отдельных штатов в 190- миллионной Бразилии добирается до отметки в 40 миллионов человек.

Volkswagen Gol, самый продаваемый в Бразилии автомобиль

Или вот вам другой пример того, как реагирует бразилец даже не на сам футбол, а на одно единственное коротенькое слово, которое у него безошибочно ассоциируется с любимой игрой, и которое ему энергично сватают нездешние маркетологи. Volkswagen Gol – так называется самый продаваемый в стране автомобиль, поименованный в угоду здешним вкусам и за последние четверть века разъехавшийся по стране тиражом в 5 миллионов экземпляров. У нас, кстати, эта таратайка называлась не Гольфом, как можно было бы предположить. У нас это был Pointer. Ни уму, ни сердцу.

Статуя Артура Антуньеша Коимбры, более известного как Зико, установленная в фойе офиса футбольного клуба "Фламенго" по случаю  60-летия оригинала

Что касается иных сравнений. Если уж отождествлять бразильский футбол с некоей религиозной доктриной, то у нее, само собой, имеются собственные провозвестники и миссионеры. Влияние их на паству огромно, они боготворимы, их слово имеет вес, и вполне материальный.

Вот вы помните, например, такого – Зико? Второй бомбардир сборной Бразилии за всю ее историю, рекордсмен по числу матчей за «Фламенго»… У нас он еще ЦСКА тренировал, но – сейчас не об этом. А о том, что этот достойнейший во всех отношениях джентльмен совсем недавно в одиночку и всего за тридцать дней умудрился приумножить число «сосьос» родного клуба, тех, кто ежемесячно перечисляют ему по 100 реалов членских взносов, на 17 тысяч человек. Как он это сделал? А проще простого: он записал короткий телевизионный ролик, в котором высказался приблизительно так: «Братья и сестры! Я всю жизнь отдал клубу, теперь – ваша очередь. Положение серьезное. Денег не хватает»…И братья с сестрами не посмели не откликнуться.

Звезда  Зико на Площади Славы перед офисом "Фламенго"

Когда прошлым мартом Зико стукнуло шестьдесят, «Фламенго» здорово заработал на круглой дате главной своей иконы. Только за месяц клубный магазин продал обожателям «белого Пеле» 40 тысяч юбилейных футболок с десяткой на спине. Одна такая стоила 60 реалов, за доллар, по нынешнему курсу, реалов дают два с копейками. Дальше – считайте сами.

Кстати, еще несколько слов по поводу денег, и того, на что футбольным клубам их тратить положено. Деньги в бразильском футболе вроде как водятся. Тот же «Фламенго» еще недавно платил Роналдиньо по 650 тысяч долларов в месяц, а буквально на днях заключил многолетний спонсорский контракт с Adidas – на нем одном клуб теперь будет зарабатывать 25 миллионов долларов за сезон. Не оскорбительные для собственного достоинства бюджеты озвучивают и другие представители большой четверки чемпионата Рио – «Флуминенсе», «Ботафого» и «Васку да Гама».

На трибунах стадиона в Волта Редонда во время полуфинального матча Кубка Рио между командой хозяев и "Флуминенсе"  

Но – поглядели бы вы на их, с позволения сказать, инфраструктуру! Стадионов, пригодных для проведения официальных матчей, нет вовсе: трое из четверых грандов в связи с реконструкцией «Мараканы» мотаются к черту на рога, за 130 километров, в городишко Волта Редонда (а мы-то тут у себя Химки за глухомань держим!). На древней, столетней давности арене «Флуминенсе», где главная команда теперь не играет, а только тренируется, того гляди осыплется верхний ярус.

Стадион "Дас Ларанжейрас", историческая арена "Флуминенсе". С тех пор, как в 1919 году на ней был сыгран финал Кубка Америки, она практически не изменилась.

Стадион "Ботафого", названный в честь главной звезды клуба всех времен, двукратного чемпиона мира Нилтона Сантоса. Впрочем, глядя на нынешнее состояние объекта, начинаешь думать, что честь эта невелика  

Потенциально олимпийский «Энженьяо», за 200 миллионов долларов возведенный всего –то в 2007-м, этой весной от греха прикрыли: по официальной версии, в связи с врожденными конструктивными пороками, по неофициальной – из-за того, что «Ботафого», арендовавший стадион и обязавшийся вкладывать в его содержание 2 миллиона долларов в год, не тратил и десятой части, из-за чего тот обветшал безвременно и сделался подозрительным с точки зрения жертв и разрушений.

Стадион Жоао Авеланжа, он же "Энженьяо"

Участники стажировки на старом стадионе "Фламенго", ныне использующемся только для тренировок

Стадион "Сан-Жануарио", домашняя арена футбольного клуба "Васку да Гама". Единственный на данный момент стадион в Рио-де-Жанейро, принимающий официальные матчи чемпионатов штата и  Бразилии 

Примечательно, что эту, неофициальную версию, до нашего сведения довел никто иной, как сеньор Хорхе, уругвайский директор «Ботафого» по международному развитию, у которого мы, между прочим, поинтересовались, отчего это на поле, предназначенном для тренировок основной команды его клуба, там и сям пробивается подорожник. Отвечая на этот и другие вопросы, сеньор Хорхе широко использовал такие термины, как «дезорганизация», «коррупция» и «откат». Несколько ошарашенные такой откровенностью, мы спросили, не жалеет ли наш собеседник о своем решении поработать на нынешних своих хозяев. На что сеньор Хорхе не менее откровенно отвечал в том духе, что выбирать ему было особо не из чего: здесь, в Рио, везде все так устроено. Вот в Сан-Пауло, там другое дело. Зря мы туда не доехали… …

Шесть лет назад Диего Армандо Марадона, исповедуясь на камеру Кустурицы, сам себе дивясь, восклицал с не наигранной горечью: «Нет, вы только представьте себе, каким игроком я бы был, если бы не кокаин». И вот сейчас я думаю: а что если бы и бразильский футбол вдруг избавился от управленческого хаоса, коррупции, проржавевших стадионов и заросших подорожником полей? Каким бы он стал тогда, если и теперь он – один из лучших? Ведь это ж действительно страшно подумать, какая была бы мощь.

А с другой стороны, знал я давно уже, лет двадцать тому, одного заику. Это был – да, впрочем, почему был, он и теперь есть – очень продвинутый, очень даровитый парень, умница и в своем деле профессионал, каких немного: дисциплинированный, организованный, собранный. Общаться с ним, правда, было совершенно невозможно, потому, что за то время, что вы успевали наболтать текста страниц на десять, он как раз едва – едва выговаривал пару слов.

Ему предлагали лечиться, гарантировали полный успех. Но он отказывался, потому что смутно подозревал, что вместе с заиканием от него уйдет что –то еще, то, что его им и делало: уйдет его «я», уйдет индивидуальность. В общем, он так и не вылечился. Так что, может, и бразильскому футболу с этим делом не торопиться.

Пускай себе заикается…

Петр БРАНТОВ