Приглашаем на лекцию Владимира Паперного (ВИДЕО)
Судьба объектов культуры, таких как музеи, концертные залы, театры и пр., всегда складывается неоднозначно. Одни становятся символами городов и местами притяжения туристов, другие – не вписавшись в городское пространство, остаются непонятыми и забытыми. О том, почему происходит именно так, и как на судьбу этих объектов влияют заказчик, архитектор и среда, на примере Музея Гетти, Концертного зала им. Уолта Диснея и Музея Гуггенхайма рассказал известный писатель, искусствовед, культуролог и историк архитектуры Владимир Паперный.
О спикере: Владимир Паперный – известный российский дизайнер, искусствовед, культуролог, историк архитектуры, архитектурный критик, автор книг «Культура Два», «Мос-Анджелес» и «Мос-Анджелес 2». В настоящее время проживает в США. За книгу «Культуру Два», которая писалась как диссертация, спустя 20 лет в 1999-м году ему была присуждена степень кандидата наук в РГГУ. В Америке Владимир Паперный был арт-директором Orange Coast Magazine и The Workbook, возглавлял отдел рекламы компании US Gypsum. В настоящее время Владимир руководит дизайн-студией Vladimir Paperny & Associates в Лос-Анджелесе, занимается производством документальных теле-фильмов и пишет в русско- и англоязычные издания на темы дизайна, архитектуры, городской среды и столкновения культур.
Музей Гетти
«История этого музея связана с человеком по имени Жан Поль Гетти (1892-1976). Будучи сыном нефтяного магната, Жан Поль закончил Калифорнийский университет по специальности геология и экономика, а затем вернулся в родную Оклахому, чтобы начать работать в семейном бизнесе. Однако его отношения с отцом складывались не слишком гладко, поэтому через какое-то время, решив окончательно переехать в Лос-Анджелес, молодой человек остается без содержания. Все меняется после смерти отца, когда Гетти-таки получает в наследство один миллион долларов, который, взявшись за голову, он вкладывает в знакомый ему нефтяной бизнес. Его девизом стала фраза: «Вставать рано, упорно трудиться, найти нефть». Вначале он начал скупать разорившиеся нефтяные компании, а после, руководствуясь исключительно своим чутьем, приобрел у Саудовской Аравии концессию на разработку пограничной зоны – места, где не было никаких следов наличия нефти. И вдруг после нескольких лет бурения из скважин забили фонтаны нефти, а к 1966 году Гетти стал самым богатым «скупердяем» в Америке.
Помимо нефти, у Гетти было еще одно увлечение – искусство, которое он коллекционировал всю свою жизнь. Однако его подход к произведениям был абсолютно утилитарным – его мало интересовала красота и художественная ценность, будучи бизнесменом, он покупал только то, что продавалось по стоимости ниже рыночной. Поэтому его собрание вызывает очень смешанные чувства – на 5 шедевров там приходится куча посредственной живописи. А главное достояние музея – коллекция античностей – по большей части была куплена уже после смерти Гетти.
Все дело в то, что в своем завещании Жан Поль предписал, чтобы все проценты от его капитала тратились на искусство, а это были очень большие деньги, которые могли только сниться любому другому музея мира. Поэтому фонд музея Гетти стал в буквальном смысле скупать шедевры, создавая искусственный ажиотаж на рынке и вызывая зависть и приступы отчаянья у представителей других институций. Чтобы хоть как-то сгладить эту ситуацию возникла идея построить новое здание музея.
Для этого был составлен список 30 самых влиятельных архитекторов мира, с каждым из которых проводилось отдельное интервью. В итоге, процесс поиска нужного кандидата затянулся на несколько лет, а конечный выбор пал на Ричарда Майера (р. 1934) – знаменитого архитектора, относившегося к группе New York Five, представителей которой за верность чистым формам архитектурного модернизма и любовь к Ле Корбюзье называли «нью-йоркскими белыми». В соответствии с этой традиций все постройки Майера были белого цвета. Каково же было его изумление, когда ему предъявили условие – здание музея не должно быть белым.
Музей искусств (Атланта, Джорджия) Церковь Cвятого года (Рим, Италия)
И это была далеко не единственная проблема, с которой столкнулся Майер. Во-первых, жители окрестных районов могли влиять на проект и не хотели, чтобы здание было высоким. Во-вторых, главным компромиссом проектом – стал сад. Майер предложил художника, который должен был разработать проект, но выбор фонда пал на Роберта Ирвина, который спроектировал сад, не имеющий никакого отношения к философии Ричарда Майера. И наконец, последней каплей стал интерьер, созданный Тьерри Деспоном, которого Майер счел не подходящим для этой роли.
Постройка этого музея показала, как большое количество денег может резко снизить качество результата. В итоге, парк музея, на строительство которого ушло свыше миллиарда долларов, превратился в излюбленное место отдыха жителей Лос-Анджелеса, а Ричард Майер считает музей своим неудачным проектом».
Концертный зал им. Уолта Диснея
«Фрэнк Гери (р. 1929) – один из крупнейших архитекторов современности родился в Канаде в русско-польско-еврейской семье. В начале карьеры его знали исключительно в Европе, а большинство его проектов, после публикаций в престижных архитектурных журналах, оставались нереализованными. После возвращения в США Гэри начинает строить в Лос-Анджелесе, где его сложные образцы архитектуры, напоминающие сломанные конструкции небоскребов, стали называться деконструктивизмом.
Профессиональная карьера Фрэнка Гери в США началась в 60-е гг., а первый шанс проявить себя представился на конкурсе по реконструкции концертного зала им. Уолта Диснея, спонсором которой выступила вдова известного мультипликатора Лилиан. Основная задача реконструкции заключалась в том, чтобы из обычного зала с плохой акустикой сделать концертный зал мирового уровня. Этим требованиям полностью соответствовал макет, представленным Фрэнком Гери, однако его рабочие чертежи отдали в другому архитектору, не справившемуся с задачами. В ответ на возмущения Гери ему предложили заняться устройством временного павильона напротив Музея Современного Искусства Лос-Анджелеса (МОСА). По легенде, Гери зашел в павильон и сказал: «Это гениально, ничего перестраивать не надо». С тех пор павильон носит его имя и стал постоянным филиалом музея.
Что же касается концертного зала, то деньги, выделенные вдовой, закончились уже при строительстве подземного гаража. Работы были заморожены, а в центре города образовался огромный котлован, причинявший многоженство неудобств его жителям. Строительство возобновилось только в 1996 году, когда миллиардер Элай Броуд (р. 1933) решил спасти проект и собрал недостающие 250 млн. долларов. Однако, будучи профессиональным бизнесменом, застроившим Америку дешевыми домами, Броуд, решил, что, несмотря на то, что Фрэнк Гери создал гениальные чертежи, для их воплощения в жизнь нужно найти архитектора подешевле.
В ответ Фрэнк Гери написал открытое письмо в «Лос-Анджелес Таймс» с угрозой снять свое имя с проекта в случае, если его передадут другом архитектору. Его поддержала общественность, возмущенная долгосрочным строительством, и Броуду пришлось примириться нанять Гери.
Когда работы над залом наконец-то возобновились, возникли новые проблемы – в проекте здания не было предусмотрено ни одной прямой линии или прямого угла. Стало понятно, что ни одна существующая компьютерная программа не сможет воссоздать такую сложную форму и превратить ее в рабочие чертежи. Пришлось использовать военные разработки проектирования ракет, адаптированные под архитектуру. Кроме того уже после того, как строительство было завершено, блестящие стальные панели, которыми облицован фасад концертного зала, пришлось сделать матовыми, так как жители соседних домов жаловались на постоянный блеск и высокую температуру асфальта вокруг зала».
Музей Гуггенхайма в Нью-Йорке, Лас-Вегасе и Бильбао
«История началась с Томаса Кренса (Thomas Krens) – человека, занимавшего пост директора музея Гуггенхайма с 1988 по 2008. За эти годы его деятельность оценивалась очень по-разному. Одни считали его новатором, другие обвиняли в том, что он разрушил традиционное понимание музея.
При нем была сделана пристройка к Музею Гуггенхайма в Нью-Йорке – позднему шедевру знаменитого архитектора Фрэнка Ллойда Райта, который, как и все его строения, имел свои недостатки: постройка требовала сложного и дорогостоящего ремонта, а художники и кураторы постоянно жаловались, что на изогнутой поверхности стен невозможно вешать картины. В 1992 году к музею было пристроено здание, которое оттенило основное, и в то же время значительно изменило его вид.
Помимо этого смелого шага, Кренсу принадлежала идея экспортирования музеев и открытия многочисленных филиалов. Самым известным стал филиал музея в Лас-Вегасе – городе, к тому времени, уже исчерпавшему свою привлекательность за счет многочисленных игорных заведений. Идея вдохнуть новую жизнь в город «дешевых развлечений» пришла в голову бизнесмену по имени Стивен Уин, решившему, что нужно сдвинуть акценты и привлечь в Лас-Вегас новую аудиторию – богатых людей и интеллектуалов. Он построил отель «Мираж», который отличался от всех других гостиниц в городе: здесь не было игровых автоматов перед стойкой ресешена, а вместо них был создан огромный зимний сад. Идею создания нового образа подхватил Томас Крэнс, открыв в октябре 2001 года выставкой Фрэнка Гери «Искусство мотоцикла» два музея: Гуггенхайм Лас-Вегас и Эрмитаж-Гуггенхайм.
На этом сотрудничество Гери и Кренса не закончилось. Известный архитектор был приглашен в качестве архитектора филиала музея Бильбао, что во многом определило дальнейший успех проекта. Деньги на создание музея и развитие инфраструктуры – строительство новой линии метро, мостов, аэропорта, реконструкции системы водопровода и канализации – были выделены городом, который в то время находился на грани банкротства. Новый музей должен был стать одной из главных его достопримечательностей и привлечь туристов. Эти цели полностью оправдал архитектурный шедевр, созданный Гери, где интерьер и экстерьер гармонично перетекает друг в друга. В итоге, проект полностью окупился за 6-7 лет, а Бильбао стал центром притяжения туристов со всего света. И это тот успех, который пока не удалось повторить ни одному другому музею или культурному объекту».