Авторы проекта «Золотой век русского авангарда» в Манеже Питер Гринуэй и его жена Саския Боддеке рассказали Афише-Воздух о возрождении интереса к русскому искусству, о 3D, Олимпийских играх и о том, почему они режиссеры, а не кураторы. Предлагаем вашему вниманию это интервью.

Вы вдохновлялись какими-то книгами или ориентировались на другие выставки в работе над инсталляцией «Золотой век русского авангарда» для московского Манежа? Откуда вам вообще пришла в голову эта идея?

Саския Боддеке: Эту идею предложила нам российская сторона. Когда мы только начали переговоры насчет этой выставки, устроители Года Великобритании в России, которые заказали нам работу, снабдили нас всей необходимой информацией, и мы привезли с собой целый чемодан книг. Мы поговорили с несколькими людьми, но в целом нашей целью было охватить весь период авангарда и найти в источниках тех художников, которых никто еще не видел.

Расскажите поподробнее о том, как воспринимать вашу выставку.

Саския Боддеке: Инсталляция — это комбинация 18 экранов. Мы вместе написали сценарий и либретто, отобрали русских актеров и три дня снимали в амстердамской студии. Мы хотели показать, как богат был этот период истории, как много художников работало в то время. Мы, разумеется, отдаем себе отчет, что было много разнообразных движений и направлений, много мнений — это было невероятно энергичное время. Надеюсь, нам удалось передать это чувство. Равно как и другое важное чувство — потерю свободы. Это то, что пережили художники авангарда во времена сталинского террора.

А вы видели открытие Олимпиады, где русский авангард был использован как дружелюбный внешний образ России? Вам кажется, что авангард подходит для этой цели?

Питер Гринуэй: Вы спрашиваете о том, что, на ваш взгляд, в новинку в России. Я хочу напомнить, что мы живем в информационном мире, новом мире. Одним нажатием кнопки мы можем моментально получить огромное количество информации по любому предмету. Музеи и коллекционеры должны как-то реагировать на изменение климата. Думаю, нам из Амстердама не стоит учить вас там, в России, как вам искать свою идентичность, которая совершенно не обязана быть проевропейской. Русская культура с Петра Великого до Екатерины Великой, а потом и под влиянием Карла Маркса была очень и очень европейской. Быть может, Олимпийские игры как мировой феномен решили отразить эту особенность. Но сейчас в мире проходит 20 или 30 выставок, посвященных русскому искусству. В мире вообще сейчас большой cпрос на знания, особенно среди молодых людей. Думаю, все, чего мы хотим, — это быть частью этого феномена.

На выставке «Золотой век русского авангарда» произведения ху­дожников демонстрируются на 18 экранах — но для мультимедий­ных выставок это не предел

Как вы думаете, какова будет реакция зрителей на эту выставку?

Саския Боддеке: С одной стороны, люди, которые не любят напрягаться, получат восхитительный опыт — возможно, благодаря этой инсталляции они впервые поймут, что именно хотел сказать тот или иной художник-авангардист. С другой стороны, ценители интеллектуальных развлечений тоже найдут для себя на этой выставке много интересного. Мы не ставили себе целью сделать что-то сложное для восприятия. Мы хотели показать борьбу внутри искусства и само это время. Проще говоря, мы хотели показать торжество художественной мысли и наше ею восхищение.

Питер Гринуэй: У меня образование художника-пейзажиста, и мне доставляет удовольствие создавать приятные глазу образы. Я счастлив, когда мне удается передать свои ощущения в образах и в физическом измерении: на холсте, на сцене или в зале. Я очень люблю физический мир. Что до новшеств, то я считаю, что если вы обновляете свой продукт более чем на 20%, вы теряете 80% аудитории. Джон Кейдж предполагал, что идеи могут дойти до публики за 15 лет, но я думаю, что он был неоправданно оптимистичен. Сегодня в мире люди воспринимают как норму живопись импрессионизма, который, как мы помним, был изобретен около 1859 года. Значит, новым идеям необходимо долгое время, чтобы дойти до обычного зрителя. Если говорить о новых технологиях, то мне кажется, что, например, у 3D — применимо к кинофильмам — нет никакого будущего, 3D ничего не добавляет ни грамматике, ни словарю, ни синтаксису кинематографа. Это приманка, чтобы выманить людей от компьютера, но одновременно это тупик развития.

Как вам кажется, роли куратора и режиссера сильно похожи между собой?

Саския Боддеке: Куратор — это человек, который мыслит далекими перспективами, управляет художественными направлениями и помогает художнику сделать инсталляцию. Мы же заняты чем-то совершенно иным — мы думаем о конкретном проекте, о пространстве, в котором он будет показан.

Питер Гринуэй: На нашем счету около 30 выставок с начала 90-х — это часть нашего бизнеса. Так что эта выставка — совсем не чрезвычайная ситуация.

Чем вас лично вдохновляет русский авангард?

Саския Боддеке: Нас вдохновляет само время, когда пали все границы — и художники получили небывалую возможность экспериментировать. Это был настоящий взрыв творческой мысли. Например, Маяковский ведь не только писал стихи, он снимал фильмы.

Питер Гринуэй: Когда мы говорим об авангарде и русской революции, важно понимать, что это все происходило не только в России, но по всей Европе. Ощущение окончания одного века и начала другого. XX век не начался в 1900 году, он начался вместе с Первой мировой войной. И невероятный футуристический дискурс в России начала XX века тоже не был ограничен русским языком. И Малевич, и Кандинский путешествовали по Европе, а потом оседали в каком-то захолустье типа тогдашних украинских деревень. Авангард был большим общеевропейским движением, в котором Россия должна была принять участие.