На прошлой неделе в Тейт-Модерн открылась крупнейшая за 25 лет ретроспектива Казимира Малевича. Предлагаем вашему вниманию интервью кураторов Тейт, которое они дали журналу Афиша-Воздух.

Первая за 25 лет большая ретроспектива Малевича — замысел как масштабный, так и опасный, ведь надо удивлять. Что было самым важным для вас в этой выставке?

Мы попытались пристально вглядеться в Малевича на протяжении всей его жизни — от самых ранних работ в начале двадцатого века до 1930-х, и это наше достижение. Обычно Малевича знают по его картинам в жанре супрематизма, и мало внимания уделяется поздним работам, которые привычно считаются не столь важными и мощными. Мы пытаемся изменить отношение и показать, как менялось высказывание Малевича: как он наворачивал круги от фигуративного искусства к абстракционизму, от абстракционизма — к фигуративному. В сущности, для него не имело никакого значения, в какую форму облекать свои эксперименты с холстом. Наша ретроспектива пытается понятным языком объяснить, как он накапливал творческие силы, разрабатывал свой художественный язык, от начала и до самого конца.

Конечно, исключителен в нашей выставке и сам факт, что нам удалось собрать работы из главных хранилищ творчества Малевича: музея Стейделик в Амстердаме, из греческой коллекции Костакиса, фонда Харджиева, собрания Государственного Русского музея в Петербурге, Третьяковской галереи, нью-йоркской МоМА, Центра Помпиду в Париже. Нам удалось заполучить большое количество работ Малевича на бумаге, в общей сложности около двух сотен набросков, рисунков — замечательно прекрасных!

Какое место занимает в ретроспективе Малевич-супрематист?

Конечно, супрематизм — центр художественной жизни Малевича. Мы подробно рассказываем о легендарной и водораздельной выставке футуристов «0,10» в 1915 году в Петрограде, где Казимир представил несколько десятков работ в жанре супрематизма. Даже удивительно осознавать, что с тех минуло уже сто лет. Половина работ утеряны, и у нас нет ни малейшего представления, где их теперь искать. Зато большую часть сохранившихся картин мы привезли на выставку в Тейт-Модерн. Зал, посвященный «0,10» станет одним из главных в ретроспективе.

Философ Борис Гройс назвал главную картину Малевича «Черный квадрат» знаком космической смерти. Иные критики видят в ней божественное. Какое у вас отношение?

Загадка «Черного квадрата» вечно бросает вызов критикам, так было раньше и остается поныне. Это радикальное высказывание, жест. Некоторые говорят, что Малевич декларировал конец традиционной истории искусства, но я вижу, исходя из контекста, что «Квадратом» он открывал новую реальность, новый мир для искусства. Это искусство больше не зависело от внешнего. В записях Казимира есть интересные наблюдения, что нужно обходить, перешагивать все отжившие формы живописи, включая кубизм, которые несут хоть какую-то перекличку с пейзажем, с внешним обликом мира и его очертаниями. Супрематизм для Малевича означает неограниченные возможности. Лично я считаю «Черный квадрат» очень оптимистичной картиной, она — о конце, который таит в себе начало. Я имею дело с молодыми художниками, которые по-прежнему зачарованы «Черным квадратом» и своим творчеством пытаются разгадать его коды, — и для них, и для меня эта картина необычайно живая и актуальная.

Музей Стейделик в Амстердаме снял очень живое, с беспечной музыкой, видео, в котором «Черный квадрат» путешествует на лифте, попадает в руки музейным рабочим, они долго прилаживают его к стене. Планирует ли Тейт как-то «оживить» шедевр, поиграть с ним?

Это первоклассная идея, мы тоже пытаемся увлечь молодых посетителей, подключаем видео, блоги. Еще мы непременно будем собирать впечатления гостей — и о выставке, и о работе, и из этого тоже может родиться какая-то арт-форма.

Читать далее…