Новости
Выбор факультета
24 февраля 2011

Жизнь и удивительные приключения Павла Брюна, описанные им самим 2

В прошлый раз мы расстались с нашим героем в момент его судьбоносного знакомства с Ги Лалиберте (на фото это они и есть, вдвоем), основателем знаменитого канадского Cirque Du Soleil. А сегодня предлагаем вашему вниманию вторую часть «Жизни и удивительных приключений Павла Брюна, описанных им самим» во время встречи со студентами факультета «Менеджмент в музыкальном бизнесе и индустрии развлечений» RMA. 


 


Поездка в Канаду — Первый контракт с Cirque Du Soleil — Работа над постановками Saltimbanco и Mysterе — Попытка создания совместного проекта с Цирком на Цветном бульваре — Убийство Михаила Седова — Отъезд за границу (1989 — сентябрь 1993 года) 

«... Как Ги нас нашел? Ну, он просто видел на всех этих конкурсах международных наши цирковые номера, о которых я уже говорил, они ему нравились, и он, естественно, хотел заполучить их к себе.

Но поскольку, как я опять-таки уже говорил, мы с Гнеушевым были невыездные, то когда Ги про нас расспрашивал всяких советских представителей, эти представители обычно ему лапшу на уши вешали: говорили, что мы не можем присутствовать на фестивале по каким-то там личным обстоятельствам или просто сейчас, вместо фестиваля, поехали на какое-то другое мероприятие. И вот ему это в конце концов надоело и он сам приехал в Союз, в Москву, и разыскал нас.

В общем, мы познакомились, друг другу как-то сразу приглянулись. И он нас позвал к себе в Канаду, посмотреть на его цирк. Говорит: „Приезжайте, мы приглашение оформим“. А тут уже бардак начинался, 89-й год на дворе, и так получилось, что нас каким-то чудом действительно выпустили.

Я очень хорошо помню то, самое первое представление Cirque Du Soleil, которое мне довелось увидеть. Шапито было маленькое совсем, на 1750 человек, стулья складные. Но когда я увидел сам спектакль, я, скажу вам честно, заплакал. Во-первых, от радости: свет, звук, хореография, акробатика, живая музыка — это был тот самый сплав, которого я искал, о котором мечтал. А во-вторых, от „злости“, что вот эти вот канадцы так смогли сделать, а мы — нет. Хотя в постановочном плане там, конечно, очень даже еще было, над чем работать, в этом смысле у них тогда все было как-то не докручено, не дообучено, самодельно как-то...

И вот с такими мыслями я вернулся в гостиницу и всю ночь продумал над тем, что мы очень друг другу подходим. Потому, что у них есть то, о чем я давно мечтал и чего у меня до сих пор нет. А я могу дать им то, чего нет у них. Видимо, Ги думал примерно о том же: во всяком случае в 1990 году мне предложили первый контракт в Cirque Du Soleil, на полгода. И я стал полноправным членом труппы, в которой тогда работало меньше 100 человек. Первым мои шоу было Saltimbanco...

Впрочем, прежде, чем я продолжу, я должен вам в общих чертах рассказать, что такое Cirque Du Soleil, из чего он вырос. А началось все по большому счету в 1985 году, когда труппа психов-энтузиастов, было их тогда 35 человек, собралась ехать на фестиваль искусств в Лос-Анджелес.

Все они, или почти все, были бывшие уличные артисты, и это обстоятельство, кстати, очень важно для общего понимания того, что с ними в итоге произошло. Ведь что такое уличный артист? Это человек, который должен уметь увлечь, заинтересовать публику, он в этом жизненно заинтересован, кровь из носу. Потому, что если сегодня никто не остановится на тебя поглядеть, то ты — голодный. А завтра, пожалуй, кто-нибудь более ловкий тебя с этого угла вообще сгонит. В общем, такая вот школа была у этих людей, и эта хватка, эта цепкость стрит перформеров им с тех самых пор и по сей день ни разу не изменила.

А тогда, в 85-м, накануне того самого фестиваля Ги Лалиберте, который тоже был уличный артист, пришел к премьер — министру Квебека, и стал просить у него грант на полтора миллиона канадских долларов. И, что самое странное, он их в самом деле получил — есть у Ги еще и такой редкий дар: он кого хочешь в чем хочешь может убедить. И в данном конкретном случае он убедил премьер-министра в том, что если тот даст ему денег, то Cirque Du Soleil прославит Канаду на весь мир и станет ее повсюду узнаваемым лицом.

Так в общем-то и случилось, хотя тогда это, наверное, здорово смахивало на аферу. Потому, что полученных денег этим ребятам хватало только на то, чтобы сделать шоу, арендовать контейнеры и добраться до Санта-Моники. Если бы там они провалились, им бы и домой вернуться было не на что.

Но вышло по другому: на том фестивале у них случился оглушительный успех, с которого, собственно, мировое восхождение и началось. В чем была причина? Ну, я думаю, очень большую роль сыграло то обстоятельство, что они представили цирковую программу, являвшуюся самостоятельным, цельным произведением искусства. И для Америки это было абсолютно внове, поскольку такой подход к цирку там абсолютно не практиковался.

В Штатах до тех пор цирк был таким абсолютно простонародным, наивным развлечением: ну, знаете, там — карлики, клоуны, слоны по кругу прошлись, потом кто-то из пушки стрельнул — вот и весь цирк. И вдруг в противовес этому — программа, где все выстроено, где одно вытекает из другого, где нет трюков ради трюков, где каждый трюк вписывается в общую канву спектакля, является составной частью, продолжением общей драматургии...

Знаете, есть такой довольно распространенный миф: о том, что Cirque Du Soleil существует исключительно за счет государственных дотаций. Это абсолютная ерунда: единственной дотацией в их истории была та самая, полученная от премьер-министра. Да и ту они вернули через два или три года. А теперь, и уже очень-очень давно, дело так обстоит, что не они у кого-то просят, а к ним спонсоры в очередь записываются.

Ну вот. А если возвращаться непосредственно к моей персоне, то первые полгода я проработал приглашенным хореографом. Никакой адаптации, к слову, вообще не было, было одно абсолютное счастье. Работалось легко, друг друга понимали с полуслова. И когда первые шесть месяцев прошли, Ги предложил продлить контракт, и говорит: „А давай сделаем шоу в Лас-Вегасе“. Я, честно говоря, такого не ожидал. Мне этот Лас-Вегас всегда представлялся пошлейшим местом: ну, там тетки в перьях отплясывают, гангстеры рулетку крутят. Словом, мне казалось, что Cirque Du Soleil там совсем не место. И я всеми этими соображениями с Ги поделился, и спрашиваю: „А ты сам нас там как представляешь, в каком качестве?“. А он отвечает: „Я думаю, что Du Soleil в Вегасе это как цветок в пустыне“.

В общем, скоро было решено, что новое шоу, Mystere, будет стационарно базироваться в казино Treasure Island, а я стал одним из его постановщиков.




А потом, вскоре вернулся в Москву: потому, что там, в Цирке на Цветном бульваре, по согласованию с Никулиным, мы готовили большой воздушный блок для этой постановки. Все артисты были наши, все материальное обеспечение — их, канадское. Вообще, там фактически уже создано было совместное предприятие, и речь, предварительно правда, шла о том, что через какое-то время Cirque Du Soleil поставит свое шоу в Москве.

Но закончилось все это трагически: в 93-м году убили Михаила Седова, коммерческого директора старого цирка, застрелили, прямо в собственном подъезде. Ги, когда об этом узнал, сказал: „Нет, с Россией мы пока подождем“. И после этого наше здешнее сотрудничество, само собой, свернулось. А я уехал в Штаты, теперь уже надолго».


Премьера Mystere — Преображение Лас-Вегаса — Работа над О — Децентрализация компании — Обратный маневр — Расставание с Cirque Du Soleil (1993-2001)

«Mystere стартовала в том же 93-м году. Это шоу, кстати, до сих пор существует — сейчас уже выдержало больше 8 тысяч представлений. И я, откровенно говоря, думаю, что благодаря ему в том числе за это время поменялся общий имидж Лас-Вегаса, общее, если хотите, отношение к этому месту, даже его аудитория: она заметно помолодела.

И все это произошло потому, что в Лас-Вегас вслед за нами пришел серьезный шоу-бизнес, и в том числе музыкальный. Вот раньше кто там, к примеру, играл? Ну, может Элвис кого-то там веселил на закате дней. Ну, Beatles как-то раз концерт дали, один-единственный. И — все. А после того, как там появился Cirque Du Soleil, все кардинально поменялось.

Все гиганты рок-н-ролльные там теперь выступают: Rolling Stones обязательно Вегас в свои туры включают, Пейдж с Плантом в 98-м году отличный концерт отыграли, Pink Floyd — причем и гилморовский состав, и Уотерс, да кто здесь только не выступал!

Но это так, замечание по ходу, вернемся непосредственно к нашей работе. Через пару лет после премьеры Mystere я стал арт-директором этого шоу. В 1994 году была запущена Alegria: это вообще один из моих любых спектаклей у Cirque Du Soleil, наряду с Nouvelle Experience 90-года, но Nouvelle Experience теперь уже нет, а Alegria до сих пор идет.




А у Ги тем временем как раз созрела идея еще одного шоу, совершенно грандиозного, и тоже — в Лас-Вегасе, на этот раз в казино Bellagio. Это было шоу О, шоу, в котором в качестве сценической площадки использовался бассейн с водой на 4.5 миллиона литров. Причем эта, мокрая, так сказать, сцена, должна была несколько раз по ходу действия меняться на обычную, сухую, и происходить каждый раз это должно было в течение всего нескольких минут.

В общем, это была технически невероятно сложная постановка, и процесс подготовки к ней был очень длительный, очень скрупулезный. Специально под нее Ги построил в Монреале, на месте бывшей городской помойки, репетиционную базу — в нее он вложил 80 миллионов долларов, своих, личных денег. И те четыре года, что шла подготовка, чего только мы не изучали и не исследовали — мостостроение, кораблестроение, подводное плавание — в этих вопросах нас консультировали даже люди из команды Кусто.

Все подвергалось испытаниям — от влагонепроницаемых покрытий для сцены, которые буквально на годы погружались в воду, до водоотталкивающего грима от MaxFactor, которым предстояло пользоваться артистам. И когда в итоге в 98-м году O был доделан и запущен, то высочайшее качество, которое отличало это шоу, и тот грандиозный успех, в том числе и коммерческий, который оно имело, все это, конечно, было следствием абсолютно беспрецедентного по качеству, по тщательности проработки подготовительного процесса.

И вот тут, как бы в скобках, я не удержусь и скажу, что у нас, в российском шоу-бизнесе, значения этого самого процесса до сих пор практически никто то ли не понимает, то ли не хочет понять. То есть очень многие хотят иметь результат, условно говоря, „как у Cirque Du Soleil“, но начинаешь рассказывать им, что за этим результатом стоит, и слышишь: „Ой, а нельзя как-нибудь попроще?“. А нет, нельзя. Потому, что „попроще“ — это получится либо что-то однодневное, либо долгая, вяло текущая лажа.

Впрочем, продолжим. Примерно в это же время, где-то в 98-м году, я и еще несколько топ-менеджеров Cirque Du Soleil предложили Ги провести децентрализацию компании. До того момента она была устроена так, что для урегулирования любого, даже не самого крупного оперативного вопроса нужно было звонить в головной офис, в Монреаль. Для предприятия, у которого к тому времени помимо двух стационарных шоу было еще три, которые гастролировали по всему миру, это было не слишком-то удобно.

Только у меня, а я в это время был арт-директором обоих шоу в Лас-Вегасе, в подчинении было 180 артистов, множество менеджеров, техников. Мы давали 474 спектакля в году, по два шоу в день, пять дней в неделю. И естественно, у нас случались и какие-то форс-мажоры, и травмы артистов, и поломки оборудования. И обо всем этом я должен был докладывать в Монреаль, и выслушивать их рекомендации относительно того, как следует поступить в том или ином случае. И это — вместо того, чтобы быстро принять самостоятельное решение и разобраться со всеми проблемами прямо на месте. В общем, это была дико громоздкая, неповоротливая система, и тогда, в 98-м, Ги согласился с нашими доводами и пошел на то, чтобы ее изменить.

Тогда было решено, что оперативное управление компанией будет разделено между тремя офисами: американским в Лас-Вегасе, европейским в Амстердаме и азиатским — в Сингапуре. И так оно и было сделано, и на какое-то время директора получили гораздо большую свободу в принятии решений, что, на мой взгляд, делу шло только на пользу.

Однако все это продолжалось недолго. Потому, что в самом начале 2001 года Ги сообщил о своих планах: положить конец децентрализации и увеличить объемы производства новых шоу. Он хотел подготовить еще 3 стационарных постановки для Лас-Вегаса и еще от трех до пяти передвижных спектаклей для гастролей по миру.

Мне эта идея пришлась не по душе. Мне казалось, что увеличение количества постановок не лучшим образом скажется на качестве. И я, помню, даже сказал Ги, что вряд ли можно приготовить вкусный бутерброд, размазывая масло тонким слоем. Но решение им было уже принято. Так что мне не оставалось ничего другого, кроме как согласиться, или уйти.

И я ушел».

Петр БРАНТОВ

P. S. Продолжение следует.

Все новости >