По данным ежегодного отчета портала Artprice.com о состоянии мирового аукционного рынка искусства по итогам 2016 года, объем продаж здесь составил $12,4 млрд, что на 23% меньше, чем в 2015 году. Подсчитав суммарную выручку за прошлый год и осознав масштаб потерь, аукционные дома с удвоенной силой стали развивать направление частных продаж. Для крупных компаний, столетиями специализировавшихся на публичных торгах, это едва ли не единственный сейчас способ увеличить свои доходы, считает The Art Newspaper.

В феврале Sotheby’s объявил о том, что управляющий директор JPMorgan Chase Дэвид Шрадер возглавит его отдел частных продаж современного искусства. Глава отдела изящных искусств Sotheby’s Эми Каппеллаццо назвала Шрадера «опытным игроком на рынке» и особо отметила его проницательность как частного коллекционера.

Ряд ключевых назначений Phillips также свидетельствует о том, что аукционный дом намерен развивать направление частных продаж. Так, на пост председателя была назначена известная удачными сделками Шейенн Вестфаль, ранее возглавлявшая отдел современного искусства, а бывший директор частных торгов американского Christie’s Вивиан Пфайффер теперь руководит отделом развития бизнеса Phillips.

Помощь аукционистам и правда нужна. Согласно новому отчету, опубликованному специализирующейся на исследовании арт-рынка лондонской фирмой ArtTactic, суммарная выручка от продаж послевоенно­го и современного искусства в Нью-Йорке и Лондоне составила в 2016 году $2,3 млрд, что на 32,7% меньше, чем в 2015-м. Частично этот спад можно отнести за счет уменьшения числа лотов — на 17,5% в последнем квартале по сравнению с аналогичным периодом 2015 года. Особенно остро спад ощущается в верхнем сегменте рынка. По данным того же отчета, в сопоставлении с прошлым годом количество лотов стоимостью $20 млн и выше, проданных на вечерних аукционах современного искусства, уменьшилось на 55,2%.

Вопрос о том, осели ли эти непроданные дорогие работы у собственников или же им удалось найти на рынке другой путь сбыта, остается открытым. В феврале Bloomberg сообщил, что одной из самых крупных сделок 2016 года на художественном рынке стала продажа «Портрета Адели Блох-Бауэр II» (1912) Густава Климта за $150 млн (на фото). По информации агентства, хозяйка произведения Опра Уинфри согласилась продать его, когда к ней обратился дилер Ларри Гагосян, у которого уже был покупатель из Китая.

Главное преимущество частных продаж — их конфиденциальность — всегда в цене. Но это не единственный фактор: на фоне сложившейся обстановки и с учетом того, что аукционные дома урезают гарантии, продавцы ищут альтернативные пути. «Люди не знают настоящую цену, так что риск публичного провала исключен. На плохо поддающемся прогнозированию рынке, когда объемы продаж снижаются и происходит множество тревожных событий, частный путь безопаснее, его проще контролировать», — говорит главный исполнительный директор Phillips Эд Долман.

В мае прошлого года заместитель председателя отдела обеих Америк Phillips Аугуст Урибе выступил посредником при заключении частной сделки по продаже картины «Танцы в Теуантепеке» Диего Риверы, установившей новый рекорд стоимости произведения латиноамериканского искусства. Коллекционер из Буэнос-Айреса Эдуардо Костантини, позднее публично объявивший о сделке, приобрел работу из нью-йоркской коллекции за $15,8 млн. Но подобные сделки — вторжение на территорию дилеров и независимых консультантов. Некоторые высказывают сомнения касательно того, насколько разумно доверять ведение частных продаж, с которых агент получает комиссию, тем же самым специалистам, которые отвечают за составление аукционных каталогов. В таких ситуациях «желание заработать на частной продаже неизбежно вступает в конфликт с интересами аукционного дома», уверен директор финансовой службы Sotheby’s Митчелл Цукерман, вместе со своим давним коллегой по Sotheby’s Уорреном Уэйтманом год назад запустивший Art Market Advisors. Они заметили, что набор услуг, которые предлагают аукционные дома, стал настолько сложным, что консигнантам зачастую оказывается нужна помощь, чтобы разобраться в них. «Если представитель аукционного дома говорит: „Эти картины мы возьмем на торги, а вот это вот полотно выгоднее отложить для частной продажи“, — мы сразу же задаем вопрос о том, что у него есть такого, что может быть интереснее грядущих майских торгов. Мы хотим проверить, нет ли здесь конфликта интересов или какой-то дополнительной мотивации не в интересах продавца».

Читать далее…