За последние пять лет «Монако», только что подписавший Александра Головина, ни разу не опускался ниже третьей строчки чемпионата Франции. В сезоне 2016/17 он выиграл его, а после добрался и до полуфинала Лиги Чемпионов. Выдающиеся спортивные результаты клуба выглядят тем более внушительно, что достигаются они на фоне регулярных массовых распродаж ведущих футболистов: без них «Монако», базирующийся на территории карликового княжества, и потому не имеющий широкой аудитории домашних болельщиков, не могущий рассчитывать на высокие доходы от продажи билетов и абонементов и огромные спонсорские контракты, был бы неконкурентоспособен. В прошлом году продажи футболистов принесли клубу рекордные 360 миллионов евро, причем ровно половину этой суммы обеспечил трансфер Килиана Мбаппе в ПСЖ. Впрочем, оставшись без своей главной молодой звезды, а заодно без Тьемуэ Бакайоко, за 40 миллионов евро ушедшего в «Челси», Бернарду Силва, выкупленного «Манчестер Сити» за 50 миллионов, Валера Жермена, чей трансфер в «Марсель» оценивается в 8 миллионов, и много кого еще, «Монако» не потерялся, и к финишу прошлого национального чемпионата пришел вторым, пропустив вперед только новую команду того самого Мбаппе. О том, за счет чего клубу удается компенсировать постоянные потери ведущих игроков и в короткие сроки добиваться бурного прогресса футболистов, приходящих им на смену, во время своего мастер-класса на факультете «Менеджмент в игровых видах спорта» рассказал вице-президент «Монако» Вадим Васильев.





О бизнес-модели «Монако»: «Наша экономическая модель подразумевает эффективное выстраивание работы с молодыми футболистами — теми, кого мы вырастили в собственной Академии, теми, кого удалось привести в „Монако“ из других клубов.

Найти, открыть их, довести до ума, продемонстрировать рынку, максимально выгодно продать, а проданных заменить новыми, не менее талантливыми, и, желательно, способными уже в раннем возрасте обеспечивать высокий спортивный результат — последнее мы всегда держим в голове.

Это рискованная модель. Оценивать возможности молодых игроков, прогнозировать их прогресс, предугадывать, в кого они, даже очевидно талантливые, вырастут через несколько лет, всегда сложно.

Всем очевидны достоинства Криштиану и Месси, но посадите рядом друг с другом двух топовых тренеров, двух топовых спортивных директоров, двух топовых скаутов, и попросите их оценить одного молодого, широко неизвестного игрока, и вы, скорее всего, получите шесть разных, иногда прямо противоположных мнений. А иногда — это тоже не исключено — мнение окажется единым, и при этом — ошибочным.

Помню, Жорже Мендеш предлагал нам одного молодого вратаря, тогда мы могли взять его бесплатно. Я советовался относительно него с нашими скаутами, и все они сказали — нет, нам он не нужен. Так вот, этот молодой вратарь был Ян Облак, тот самый, который играет сейчас за мадридский „Атлетико“, и который я не знаю, сколько десятков миллионов на данный момент стоит.





Еще одна сложность обусловлена тем, что рынок растет, цены растут: купить реально талантливого молодого игрока, особенно нападающего, за относительно небольшие деньги становится все сложнее.

Приобрести 17-летнего футболиста уровня Марсьяля за 5 миллионов евро — это сегодня нереально. А пять лет назад мы его именно за такие деньги и приобрели — он перешел в „Монако“ из „Лиона“, не будучи еще даже игроком основной команды, а всего через два года „Манчестер Юнайтед“ отдал за него 60 миллионов.





Соответственно, растут цены, растет цена ошибки, растет ответственность за принятое решение: сегодня, чтобы минимизировать вероятность трансферной неудачи, мы, оценивая целесообразность перехода футболиста, анализируем множество факторов, далеко не только футбольных.

Например, мы должны понимать, из кого состоит окружение игрока, и насколько он влиянию этого окружения подвержен. Это очень важный момент. Бывали случаи, когда, получив информацию о, скажем так, неадекватности людей, близко общающихся с игроком, мы отказывались от подписания контракта».


О роли тренера в становлении молодых игроков: «Во многих футбольных клубах главный тренер является слишком независимой фигурой, иногда даже диктующей пытающейся диктовать свои условия акционерам. В „Монако“ такое в принципе невозможно, и нам очень повезло, что мы нашли себе такого тренера, как Леонарду Жардим.





Это человек, абсолютно вписанный в наш проект, понимающий и принимающий его основные принципы, не высказывающий ни малейшего недовольства четким разграничением зон ответственности, существующим в „Монако“.

Он давно убедил в своей способности работать и давать результат с тем составом, который у него есть на данный момент. Он ни разу не посетовал на многочисленные продажи ведущих игроков, поскольку понимает, что это продиктовано необходимостью, что это — бизнес, и клуб должен думать не только о спортивном результате, но и об экономическом.

Наконец, Жардим — это тренер, у которого есть дар взаимодействия именно с молодыми игроками: он хорошо чувствует их, он им доверяет, он не боится делать на них ставку, если видит, что момент, когда такое возможно, настал.

И эти качества Жардима вкупе с результатами нашей работы на трансферном рынке дают нам некое конкурентное преимущество: зачастую молодые игроки, на которых помимо нас претендуют и другие клубы, понимая, что в „Монако“ у них будет возможность играть, а не сидеть в запасе, видя, куда уходят от нас их предшественники, при прочих равных отдают предпочтение именно нам».


О приобретении «Монако» бельгийского клуба «Серкль Брюгге»: «С целью обеспечить игровой практикой выпускников своей Академии, других молодых футболистов, с которыми у нас заключены контракты, но которые пока не дотягивают до уровня первой команды, мы в прошлом году купили бельгийский клуб „Серкль Брюгге“.

Бельгию мы выбрали потому, что здесь хороший чемпионат, сильные с организационной точки зрения клубы, здесь великолепная система подготовки молодых игроков, о качестве которой лучше всего говорит нынешний уровень национальной сборной.





Что касается собственно сделки, то в то время, когда мы вышли с предложением на акционеров „Серкль Брюгге“, клуб испытывал серьезные финансовые трудности: он находился на грани вылета из Второго бельгийского дивизиона в Третий, а это уже означало бы утрату профессионального статуса.

То есть речь тогда шла о том, чтобы эту команду с более, чем 100-летней историей, с довольно большим по меркам Бельгии количеством болельщиков, просто сохранить, и эта задача была выполнена.

Сама покупка обошлась „Монако“ меньше, чем в 3 миллиона евро, потом мы инвестировали в клуб еще около 6 миллионов. Мы за год вернули его в Про Лигу, высший дивизион Чемпионата Бельгии. В общем, пока все идет хорошо».


О переходе Килиана Мбаппе в ПСЖ: «Примерно за год до перехода Килиана в ПСЖ у меня была встреча с Флорентино Пересом, президентом „Реала“. Он поинтересовался, за сколько мы согласились бы его продать.

Я прикинул и ответил: „За 130 миллионов евро“. Он посмотрел на меня так, как будто хотел спросить: „Ты что, Вадим, с тобой все в порядке, ты ничего не перепутал?“ Потом сказал: „Для нас и 180 миллионов заплатить — не проблема, главное, быть уверенным, что уровень игрока этим деньгам соответствует“.





Надо заметить, что, действительно, на тот момент Мбаппе еще не имел опыта игры в Лиге Чемпионов, все видели, что да, парень талантливый, но на что он реально способен на фоне по- настоящему серьезных соперников, определить было сложно. А вот когда в сезоне 2016/17 он в плей-офф Лиги Чемпионов забил шесть голов, тут уже на него началась настоящая охота.

И тогда я разговор с Пересом вспомнил, и когда „Реал“ официально запросил нас о цене, я эту самую цифру и назвал: 180 миллионов. Они долго ходили вокруг да около, а когда, наконец, сказали, что готовы платить, сам Килиан объявил, что, не хочет играть нигде, кроме как в ПСЖ. Так что этот переход полностью соответствовал его желанию».


О переходе Бенжамена Менди в «Манчестер Сити»: «Менди мы так быстро отпускать не хотели: мы его купили в 2016 году за 15 миллионов евро, и уже через год получили предложение о его переходе от „Манчестер Сити“.

Не очень хорошо, когда игрок проводит в команде такой короткий срок, мы рассчитывали, что он поиграет у нас хотя бы года 2-3. Но в данной ситуации удержать Менди было сложно.

Он буквально взмолился: „Если бы, — говорит, — это был не Гвардьола, я бы запросто остался, даже без повышения зарплаты, но Гвардьола — мой любимый тренер, играть у него — мечта моего детства!“





В общем, мы поняли, что парень уже не с нами, придется его отпустить. Другое дело, что „Манчестер Сити“ еще и платить за Менди не хотел столько, сколько, с нашей точки зрения, он стоил.

Переговоры шли сложно, игрок пытался на нас давить, чтобы мы снизили цену, однажды мне пришлось с ним даже так поговорить. „Ну что, — спрашиваю, — Гвардьола тебе звонит?“ „Звонит“. „Хочет тебя?“ „Хочет“. „Говорит, что ты лучший?“ „Говорит“. „А раз так, — говорю, — пусть заплатят за тебя, как за лучшего. Вон за Уокера они же заплатили 53 миллиона, а его ты точно не хуже. И все, и кончен разговор. Иначе никуда не поедешь“.

В итоге мы настояли на своем. Менди ушел за 57 миллионов».


О наибольшей сумме, которую «Монако» готов заплатить за трансфер игрока: «Самая дорогая наша покупка последнего периода — Бальде Кейта, перешедший из „Лацио“ за 30 миллионов евро.

Я думаю, что эта цифра — 30–35 миллионов, это и есть тот самый предел, некий психологический барьер, который мы на данный момент переступать не можем.





Если говорить о совсем молодых игроках, то из последних покупок отмечу Виллема Жеббеля, пришедшего к нам из „Лиона“, и Пьетро Пеллегри, итальянца из „Дженоа“. Обоим на момент перехода было по 16 лет, оба уже играли за основные команды своих клубов.





Еще могу назвать их ровесника, Роберта Наварро, это очевидно топовый мальчик, который, тем не менее, достался нам бесплатно.

Он вырос в Академии „Барселоны“, но профессиональный контракт с ними заключать отказался, предпочел уйти в „Монако“, и предпочел именно потому, что понимал, что здесь у него будет возможность играть, а не сидеть на лавке. В „Барселоне“, скорее всего, его бы ждала именно эта участь».

Петр Брантов